Стая
Шрифт:
— Как разозлился харц, — с сарказмом хмыкнул незнакомый мужчина рядом с Котой, обращаясь к соседу. — Конечно! Пятнадцатилетний сынуля оказался удивительно силен! Алодлор приказал, чтобы пацана никто не учил бою на мечах, — человек в темной одежде сплюнул под ноги. — Не хотел, чтобы тот затмил славу самого харца. А теперь выросший Алайдер того и гляди, захочет ускорить события…
— Помолчал бы ты, Нола, — чуть слышно прошептал сосед, беспокойно оглядываясь. — Навлечешь беду своим язвительным языком.
— Да это все знают, — презрительно фыркнул мужик и кивнул на Коту. — Даже эти…
Сосед побледнел и, схватив приятеля, от которого ощутимо пахло селянской самогонкой, потащил
— Идем, — тихо приказал он и потащил сестру в сторону.
Турнир закончился, но никто расходиться не спешил. Вельможи удалились во внутренний двор замка для празднования, а простой народ уже отмечал победу наследника прямо в предзамковом укреплении. Изгороди, разделяющие площадь, были сметены и служили низкими столами для кружек всех мастей, которые наполнялись дармовой выпивкой из многочисленных бочек. Их только что выкатили из распахнутых дверей харцской кладовой.
Лавируя между спонтанными компаниями собутыльников, Солдес все тянул Коту к небольшому обшарпанному зданию, внешне немного похожему на старую, давно опустевшую башню, в которой некогда ютился погибший Глом. Сглотнув комок в горле, возникший от тошнотворных винных паров, девушка сунула руку под маску и с силой зажала нос, потому что она терпеть не могла запаха спиртного. Тот напоминал о злополучном дне, когда пьяный Врадес ввалился в землянку, да о кровавом месиве, в которое заклинание Уоза превратило тело старого мага.
Распахнутая дверь, чуть поскрипывающая на ветерке, зазывала путников внутрь. Солдес протолкнул Коту в дом, а сам медленно оглядел празднующую толпу. Не почуяв опасности, захлопнул за собой дверь. Девушка быстро оглядела помещение. Внутри все оказалось не так страшно. Вполне ухоженный холл, похожий на многие другие в гостеприимных домах горных городишек, в которых они с Даласом иногда оставались на ночлег. Немного вытертый ворс ковра, чуть замусоленные стены и покосившиеся от времени ставни… Но было чисто и приятно пахло. После смрада, который разносила жара по городскому воздуху от огромных бочек, сладкий привкус был благом для чувствительного носа Коты.
Солдес прошел в следующее помещение, поманив ее за собой. Поспешив следом, девушка оказалась в длинном просторном коридоре, изредка освещенном настенными канделябрами. Растерянно оглянувшись, провела рукой по влажным камням, которыми были тщательно выложены стены. Брат бесшумно двигался вперед, и только шуршание одежды, усиленное эхом, разносилось под сводами, напоминая шелест крыльев летучих мышей из темных пещер гор Колхи, навевая ощущение нереальности происходящего.
Кота сбросила наваждение и побежала следом. Идти пришлось довольно долго. Даже тайный ход, показанный ей Лаем, был гораздо короче. Но, в конце концов, коридор закончился, успев изрядно надоесть однообразием. Еще некоторое время перед глазами еще мелькали свечи канделябров, развешанных по стенам ровно через каждые пять шагов. Кота помотала головой и уставилась на высокого горбатого человека в кожаной безрукавке, который стоял в небольшой комнатке, сплошь обитой синим бархатом. Тот, в свою очередь, сверлил недоверчивым взглядом вошедших. Солдес сбросил плащ и маску и шагнул навстречу.
— Приветствую, — чуть склонился он.
Горбун сухо кивнул и открыл небольшую дверь, из которой буквально выплыла дама в шикарном платье. Лицо женщины скрывала темная вуаль.
— Мой муж нанял локки, чтобы убить наследника… снова! — явно волнуясь, отрывисто сказала она. Кота, запутавшаяся в тесемках маски, замерла, вслушиваясь в приятный мелодичный голос.
— Харц решил убить сына? —
— Нет, — печально подтвердила женщина. — Он словно обезумел… Алайдеру исполнилось пятнадцать, значит, он может претендовать на трон. Конечно, не секрет, что многие харцы погибли именно от рук собственных отпрысков… Но Лай не такой!
— Вы обмолвились, что харц нанял второго локки, — вежливо напомнил Солдес.
— Да, — она рассеянно кивнула. — Два года назад. Но тогда все обошлось. Я отослала мальчика к своему старому учителю. Убедила харца в том, что наследник заинтересовался науками. И все это время твердила, что Лай не стремится занять трон харца. Алодлор соглашался. Но, когда Лай вернулся, то вдруг решил, что юноша занимался науками лишь с одной целью — изобрести страшную отраву! По замку распространились слухи о намерении Алодлора покончить с сыном…
— Но, если наследник погибнет, харц после своей смерти оставит замок на растерзание враждебно настроенным соседям, — попытался возразить Солдес. — Он должен понимать, что обрекает вас на смерть или на насильное замужество.
— Алодлору никогда не было дела до того, что не касается его жизни, — мрачно ответила харцесса.
Миген мысленно перенеслась в главную башню, где ее с нетерпением ожидал харц. Представила тонкую полоску недовольно поджатых губ, глубокую складку на переносице. Сколько у нее еще времени? Ладони вспотели. Женщина стянула с руки дорогую перчатку и принялась остервенело ей обмахиваться. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания, щеки блестели от слез. Страх, жуткий страх сковал сердце. Сегодня она опять увидела вокруг головы харца странное облачко. Возможно, сплетни про слуг Мороса не такие уж сказки. Именно в такие моменты Алодлор наиболее жесток. Такое впечатление, что он на время сходит с ума, круша все вокруг, посылая в темные подвалы каждого, кто покажется ему опасным, да требует постоянного присутствия харцессы. В него точно кто-то вселяется, и этот кто-то просто чудовище.
Казалось, что она нашла выход, придумала, как спасти сына от навязчивых страхов харца. Но учитель прислал юношу обратно. В тайном послании он указал, что его избушка теперь не так надежна. И посоветовал обратиться к старому отшельнику. Ходили слухи, что тот обладает даром говорить с волками. Харцесса думала, что это лишь сказки, но все же решила найти отшельника.
Самой ей из башни не выйти, поэтому харцесса послала горбуна. Слуга привел в эту же тайную комнату, обитую бархатом, безумную старуху. Та рассказала ей про огромный валун. Вздрогнув, харцесса вспомнила, как Сориан рассказывал юной возлюбленной легенду об этом камне. В валуне есть отверстие, более похожее на небольшую норку. Говорят, оно обладает магической силой. Если человек затаил обиду или вынашивает планы мести, то, сунув в дыру руку, рискует лишиться целой кисти! По словам нищенки, следовало положить туда деньги и записку. Потом старуха прошептала: «Молчи обо всем или умрешь!», и, истерически захохотав, убежала по коридору.
Миген положила записочку в мешочек с деньгами и послала горбуна к валуну. Вернувшись к вечеру, он поведал, что в коридоре наткнулся на труп старухи. Глаза ее были вытаращены от ужаса, а на теле не было ни царапинки…
Уже на следующий день, едва успев проснуться, Миген с ужасом смотрела на письмо, приколотое кинжалом к бархатной подушке. Всего две строки… Таинственные воины были прекрасно осведомлены и о тайном ходе, и о горбуне.
И вот они здесь, во плоти и крови. Один снял маску, второй явно опасается. Но оба излучали надежность. Время на исходе, она должна возвращаться, иначе взбешенный харц может кого-нибудь и на плаху послать.