Стая
Шрифт:
Внезапно из скопища народа возник угрюмый Ломлес и потянул девушку за локоть.
– Ну, где вы пропадали? Мы уже час рыскаем по всей площади! – нахмурившись, ворчливо выговаривал он. – Не надо было брать девчонку, одна забота – следить, как бы чего не случилось.
Ломлес ворчал и ворчал, дергая сестру за руку. Было так хорошо еще минуту назад, а теперь раздражение рвалось из груди, сметая все страхи.
– Да ничего со мной не случится! – Кота вырвалась из цепких рук. – Вообще, можете идти себе по своим делам, а я буду одна развлекаться!
Они еще узнают, что Кота сама может о себе позаботиться! Девушка
Кота не доставит им такого удовольствия. Братья же потом целый год будут ей вспоминать эту неудачу! А Врадес, как узнает – совсем затюкает! При этом девушка лукавила сама с собой, поскольку знала – стая никогда не оставит щенка без поддержки. Что бы не случилось, братья рядом, и она не попадет в беду.
Поправив парик, пошла вперед, надеясь самой понять, как нужно вести себя в непривычной ситуации. Мужчина в странной плотной рубахе с двумя хвостами на заднице, который шел впереди, кинул мелкую монетку трактирщику, стоящему на улице с бочонком и уродливой керамической кружкой. Тот сразу налил янтарной прозрачной жидкости и протянул покупателю. Мужчина, не отрываясь, залпом выпил содержимое, довольно фыркнул, утер рот рукавом и, хлопнув трактирщика по плечу, пошел дальше.
Кота тут же подскочила к трактирщику, всучив тому монету, которая первой попалась в руку из мешочка. Опешивший трактирщик растерянно крутил в руках золотой кругляш, размышляя – чего хочет эта явно знатная с виду дама. Кота же ловко перехватив керамическую кружку, сама налила янтарной жидкости и опрокинула себе в рот. Но тут же захлебнулась бурлящими пузырьками. Вытаращив глаза, поспешно сплюнула горьковатую жидкость. Отфыркавшись, постаралась придать лицу довольное выражение и хлопнула по плечу трактирщика. Тот, совсем окосев от происходящего, медленно поехал в сторону и, не удержавшись, плюхнулся на бок, уронив драгоценный бочонок. Сквозь трещину в дереве, будто рану, просочилась на грязные камни светло-желтая жидкость.
Кота же, счастливая после первого самостоятельного городского поступка, пошла дальше, не обращая внимания на перешептывания окружающих. И пусть дрянь, которую пили прохожие, оказалась совсем противной, девушка справилась и была крайне довольна собой. Оглядываясь по сторонам, увидела, что многие лавки окружены толпою зевак, а одна совсем пустовала. Около двери на маленьком стульчике дремал худенький старичок. Решительно направившись туда, Кота весело подумала, что здесь не отдавят ноги. И она, наконец, сможет что-нибудь купить. Сама!
Не обращая внимания на старика, проскользнула внутрь лавки. Помещение встретило ее полутемной прохладой. Насладившись тишиной, Кота двинулась вдоль прилавка,
– Что желает милая леди? – залебезил он.
– О! – Кота бесцеремонно залезла в старый обитый железом сундук, вытащив длинный чуть мерцающий плащ с капюшоном. – Красиво! Это что такое?
– Это, – засуетился торговец, – хороший плащ, отличный плащ! Госпожа локки, он вам прекрасно подойдет!
– Кто локки? – Кота нахмурилась и обернулась. Сегодня уже второй раз говорят, что она – какая-то локки. – И вообще, кто такие локки?
– Так маги… – Старик растерялся, но через мгновение глаза его наполнились страхом, руки затряслись. Он упал на колени и взвыл: – Ой, простите старика, госпожа локки. Конечно же, вы не маг! Простите, я никому не скажу!
Кота махнула рукой на трясущегося старого мужчину, одетого в простые холщовые брюки и тонкую рубаху, украшенную грубой вышивкой. И вновь обратила взор на шикарную ткань в руках. Она никогда не видела подобной красоты, даже Чилва не привозила ничего подобного. Тут возникла мысль, что если бы ее одели в самые неудобные одежды, сшитые из этой таинственной, мерцающей ночным небом и шуршащей старой травой на забытой тропе волшебной ткани, Кота бы стерпела любые неудобства, даже ни пикнув ничего в протест.
– Как это носят? – зачарованно спросила она у торговца.
Тот вздрогнул, поднялся и осторожно, стараясь не прикасаться к самой девушке, помог одеть плащ. Полюбовавшись на себя в огромном, в человеческий рост, потертом и пыльном зеркале, Кота заметила, что красота плаща лишь подчеркивает уродство остального наряда.
– А что еще у вас есть подобное? – жадно спросила она старика, стягивая пыльный парик. В зеркале она увидела, как антрацитовые локоны рассыпались по плечам, оттенив глубокий синий цвет плаща. В этот миг Кота впервые себе понравилась.
– Все, что ваша светлость пожелает, – понимающе улыбнулся торговец.
Он, кряхтя и пыхтя от натуги, вытащил на середину палатки старый сундук и с видом фокусника откинул крышку. Резво орудуя руками, вытаскивал вещи и проворно раскладывал на прилавке, тюках и даже на полу. Кота зачарованно разглядывала узкие брюки из черного блестящего материала, нежную, как облако, кружевную блузку длиной до бедра, с шикарным воздушным воротником и пышными рукавами. Очень удобно, чтобы скрыть женскую грудь. Кота жадно хватала все подряд, так как не терпелось примерить эту красоту. Торопливо осмотрелась в поисках, где можно притулиться, смела с прилавка какие-то невзрачные тряпки, бережно положила туда свою добычу и принялась расшнуровывать корсет, раздирая плотную ткань платья…
– Не губите! – внезапно побледнев, вскричал старик и рухнул на колени.
– А? – удивилась девушка, потом вспомнила, что говорили про "приличия" – мол, раздеваться и переодеваться прилюдно нельзя. Недовольно скорчившись, опустила руки, но полдела было уже сделано. В таком виде выходить из лавки тем более неприлично.
Торговец осторожно приподнял голову, убедился, что Кота больше не оголяется, и, облегченно вздохнув, тяжело поднялся.
– Если госпожа желает переодеться, я запру лавку и позову дочку помочь, – вытирая со лба холодный пот, промолвил он, и ушел вглубь, испуганно оглядываясь на хмурую покупательницу.