Стая
Шрифт:
– Спокойно, – осторожно, сквозь зубы, бросила она напряженному Лаю. – Главное – не делай резких движений. Возможно, нас оставят в покое – хорко редко нападают на людей. Если они не увидят в нас угрозу, то не тронут… наверное. Не пугай их…
– Эти страшилы сами кого хочешь испугают, – неосознанно стараясь закрыть девушку своим телом, пробурчал Лай. – Слушай, а если… нас не оставят в покое? Ты с ними справишься? – сомневаясь, уточнил юноша. Кота же мягко отстранила его, легко разгадав маневр. Лай пожал плесами. – Ну да, ты же воин…
– С тремя-четырьмя успею справиться, – мрачно усмехнулась Кота, не строя иллюзий, – пока меня не нашпигуют зельем, – Лай обеспокоено обернулся, словно пытаясь разгадать – кто из охотников – локки. Кота чуть качнула
– Нет, не стоит рисковать, – поспешно перебил ее Лай, осторожно нащупывая на поясе нужный мешочек. – Лучше уйти прямо сейчас. Сама же говорила – не стоит дергать смерть за усы…
Кота лишь отмахнулась: она справится! Не зря же Далас таскал ее по степям столько времени. И тут же пожалела, ощутив, как в шею кольнуло. Видимо, туземцы углядели агрессию в легком движении. Застонав от злости, она вырвала тонкую иглу и даже успела поймать на лету следующую. Нет, не нужно сопротивляться – это лишь еще больше разозлит охотников.
Хотя, это уже не имело значения. Кота прекрасно понимала, что хорко теперь ни за что не отпустят добычу, так как первая игла уже вонзилась в плоть. По телу сразу пролилась теплая волна, приносящая покой и тяжесть мышцам. Девушка качнулась. Обеспокоенный Лай схватил ее за руку и притянул к себе. Кота облокотилась на плечо юноши и лишь легко подрагивала каждый раз, когда ощущала очередной укол. Управлять телом становилось все труднее. Но в этом и заключался план. Ведь на их стороне преимущество. Туземцы думают, что путники – обычные люди. А Кота может стерпеть количество яда гораздо большее, чем то, которое наверняка убило бы и троих.
Сейчас, когда воины уверены, что девушка рухнет на землю и замрет в вынужденной неподвижности, она и бросится в бой… Растерянность и паника подарят те самые мгновения, которые могут спасти жизнь ей и Лаю. Отступник, не выдержав напряжения, замахнулся свободной рукой с зажатым в кулаке зельем. Но Кота упрямо мотнула головой и, вырвавшись, шагнула навстречу туземцам.
Лай, уже бросивший красный мешочек на землю, в последний миг осознал, что Кота вырвалась, и попытался поймать выскользнувшие пальцы… но вдруг ощутил невероятный жар. Все тело точно пронзили тысячи раскаленных стрел, разрывая каждую клеточку, наполняя невероятной болью. Страшно закричав, юноша завертелся на месте, как живой ураган, и приподнялся над землей. Его фигура потонула в яркой вспышке, которая на миг ослепила всех. Невероятной силы волной, как будто мощным порывом ветра, девушку отбросило прямо в руки растерянных охотников. В следующее мгновение наступила тьма, словно ночь внезапно накрыла землю своим шелковым плащом. И, будто вспомнив, что сейчас не ее время, тут же канула прочь.
Солнышко весело кидало жаркие лучи на трескающуюся землю, которая в ответ исторгала легкую дымку тумана, неохотно отдавая пеклу украденную у дождя влагу. Кота охнула и попробовала приподняться. Голова кружилась, тело слушалось с трудом.
– Ершисть, – выругалась девушка, мотая головой и пытаясь избавиться от навязчивых разноцветных кругов в глазах, – на вас и ваш яд! – Бросив косой взгляд на испуганных и одновременно настороженных мужчин, оглянулась. – Что за представление ты тут устроил?.. – Но, на том месте, где она недавно опиралась на Лая, юноши не было. Приглядевшись, она увидела на земле распластанное тело и попыталась подняться. – Эй, тебе что, тоже досталось?
Голова закружилась, тошнота подкатила к горлу. Кота качнулась и уперлась коленом в грудь неподвижного от ужаса туземца. Тот лишь чуть съежился, не сводя пристального взгляда с места, где недавно сверкнула вспышка. Зрачок его был сильно расширен, как у слепого. Не удержавшись, девушка скатилась на землю, тяжело вздохнула и медленно поползла в сторону неподвижного спутника. Каждое движение давалось с трудом и отзывалось пульсирующей болью во всем
Оказавшись рядом, Кота едва перевела дыхание и с трудом приподнялась, опираясь руками в живот Лая. Неожиданно в сердце кольнуло. Да с такой силой, как если бы в грудь ударила косая стрела молнии. Кота еще не осознала, но уже почуяла, что парень не дышит. Холодный взгляд распахнутых глаз был направлен в небо, вторя ему мутной голубизной. Под пальцами девушка не ощутила ни единого биения. От страха онемели уши, словно они рефлекторно, по-волчьи, пытались прижаться к голове. Руки суетливо заметались по неподвижному телу. Запястья холодны, как лед. Пульс не обнаружился ни здесь, ни даже на шее. Задыхаясь от охватившей тело паники, Кота вскрикнула и ударила юношу по щеке. Потом еще и еще. Но на лице не проступило ни единого розового пятнышка, а голова безвольно болталась из стороны в сторону.
Похолодев от ужаса, она ощутила, как ярость поднимается от низа живота, сметая всю немощь, возвращая телу быстроту реакции. Краем глаза девушка заметила движение. Туземцы, видимо, уже оправились от шока. Зарычав, как раненый зверь, Кота вскочила и бросилась на охотников.
– Вы убили его!
Но миг ясности был краток. Кота растратила на вспышку злости остатки сил, покачнулась, упала на колени и уткнулась носом в пыльную землю. Почти бессмысленным взглядом уставилась на иглу, торчащую из запястья: мгновением раньше она пыталась перехватить ее, но звериные инстинкты покидали тело вместе с силами. И тут, осененная внезапной идеей, девушка расхохоталась и ухватилась за кулон. В облике волка она потеряет человеческую слабость! Миг, и она смотрит на врагов снизу вверх. Губа подрагивает, в груди рождается глухой рык, в лапах растет напряжение…
– Шактир… Великая Шактир… – донес ветер благоговейный шепот.
Ярость. Дикая ненависть охватывает рыжую волчицу. Охотники что-то кричат, на землю падают колья и маленькие трубки. Следом на колени валятся сами мужчины. Но волчице все равно, так даже удобнее – тонкие голые шеи так близко. Она ощутила, как кости хрустят на зубах, кровь бросилась в голову, затуманивая разум, унося последние человеческие мысли. Она жестоко отомстит за смерть Лая… Смерть?
Волчица, с остервенением рвущая теплые тела туземцев, которые не пытались сопротивляться, внезапно замерла. Окровавленный труп выскользнул из страшной пасти, плюхнувшись на землю старой тряпичной куклой. Медленно, очень медленно волчица обернулась. Охотники припали к земле, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Среди тел взгляд красных глаз отыскал юношу. Тот так же лежал на спине, раскинув руки в стороны и устремив немигающий взгляд в небо, будто летел навстречу куцым облакам. Потрусив к Лаю, волчица коснулась влажным носом холодной щеки. Голова Лая безвольно качнулась. Волчица настойчивее ткнулась, но результат был тот же. Тогда она села и, подняв окровавленную морду вверх, прижала уши и протяжно завыла.
Охотники, – те, что остались в живых, – осторожно поднялись и, переговариваясь знаками, окружили их со всех сторон, почтительно держась на расстоянии. Двое, предельно осторожно приближаясь, попытались поднять с земли Лая. Кота вяло рыкнула на них и, суетливо обойдя мертвое тело, села и снова тоскливо завыла. Туземцы отступили, но уходить не спешили. Волчицу не интересовало то, почему вдруг люди безропотно позволили убивать себя, даже не пытаясь ни убежать, ни уничтожить зверя. А также она не обратила внимания на то, что туземцы уселись немного поодаль.
Кота выла, вмещая в протяжный звук всю боль, которую источало сердце. Боль была сильнее, чем яд хорко, да и действовала гораздо разрушительнее. Вой же давал некий выход этой невероятной печали. Но та возрождалась с новой силой, пронзая все нутро тысячами кинжалов, выворачивая наизнанку внутренности самой души. Волчица выла, медленно опускаясь. До тех пор, пока морда не коснулась холодной кожи юноши. Слипшаяся от крови рыжая шерсть мазнула по белой коже, оставляя замысловатые разводы. Вой переродился в тихий скулеж. Волчица копотливо смежила веки.