Стажеры
Шрифт:
Гриша посмотрел на него с удивлением и жалостью.
– Зачем, дядя Гриша?– просительно сказал он.– Зачем? Не надо.
– Ты полагаешь, не надо?– задумчиво спросил Дауге.
– Конечно, не надо. Ни к чему это, честное слово.
Дауге, склонив голову набок, прищурившись, взглянул на него.
– Уж не воображаешь ли ты, - ядовито произнес он, - что я раскис оттого, что меня вывели в тираж? Что я, жить не могу без этих самых таинственных бездн и пространств? Извини, голубчик! Плевать я хотел на эти бездны!
Гриша неловко оглянулся. Толстый иностранец смотрел на них. Дауге говорил тихо, но Грише казалось, что его слышит весь зал.
– Почему я остался один? За что? Почему именно меня... именно я должен быть один? Ведь я не самый старый, тезка. Михаил старше, и твой отец тоже...
– Дядя Миша тоже идет в последний рейс, - робко напомнил Гриша.
– Да, - согласился Дауге.– Миша наш состарился... Ну, пойдем выпьем.
Они вошли в бар. В баре было пусто, только за столиком у окна сидела какая-то красивая женщина. Она сидела над пустым бокалом, положив подбородок на сплетенные пальцы, и смотрела в окно на бетонное поле аэродрома.
Дауге остановился и тяжело оперся на ближайший столик. Он не видел ее лет двадцать, но сразу узнал. В горле у него стало сухо и горько.
– Что с вами, дядя Гриша?– встревоженно спросил Быков-младший.
Дауге выпрямился.
– Это моя жена, - сказал он спокойно.– Пойдем.
"Какая еще жена?" - подумал Гриша с испугом.
– Может быть, мне пойти подождать в машине?– спросил он.
– Чепуха, чепуха, - сказал Дауге.– Пойдем.
Они подошли к столику.
– Здравствуй, Маша, - произнес Дауге.
Женщина подняла голову. Глаза ее расширились. Она медленно откинулась на спинку стула.
– Ты... не улетел?– сказала она.
– Нет.
– Ты полетишь позже?
– Нет. Я остаюсь.
Она продолжала глядеть на него широко раскрытыми глазами. Ресницы у нее были сильно накрашены. Под глазами сеть морщинок. И много морщинок на шее.
– Что значит - остаешься?– недоверчиво спросила она.
Он взялся за спинку стула.
– Можно нам посидеть с тобой?– спросил он.– Это Гриша Быков. Сын Быкова.
Тогда она улыбнулась Грише той самой привычно-обещающей ослепительной улыбкой, которую так ненавидел Дауге.
– Очень рада, - сказала она.– Садитесь, мальчики.
Гриша и Дауге сели.
– Меня зовут Мария Сергеевна, - сказала она, разглядывая Гришу.– Я сестра Владимира Сергеевича Юрковского.
Гриша опустил глаза и слегка поклонился.
– Я знаю вашего отца, - продолжала она. Она перестала улыбаться.– Я многим ему обязана, Григорий... Алексеевич.
Гриша молчал. Ему было неловко. Он ничего не понимал. Дауге сказал напряженным голосом:
– Что ты будешь пить, Маша?
– Джеймо, - ответила она, ослепительно улыбаясь.
–
Он смотрел на нее, на гладкие загорелые руки, на открытые гладкие загорелые плечи, на легкое светлое платье с чуть-чуть слишком глубоким вырезом. Она изумительно сохранилась для своих лет, и даже косы остались совершенно те же, тяжелые, толстые косы, каких давно уже никто не носит, бронзовые, без единого седого волоса, уложенные вокруг головы. Он усмехнулся, медленно расстегнул плотный теплый плащ и стащил плотный теплый шлем с наушниками. У нее дрогнуло лицо, когда она увидела его голый череп с редкой серебристой щетиной возле ушей. Он снова усмехнулся.
– Вот мы и встретились, - сказал он.– А ты почему здесь? Ты ждешь кого-нибудь?
– Нет, - проговорила она.– Я никого не жду.
Она посмотрела в окно, и он вдруг понял.
– Ты провожала, - тихо сказал он.
Она кивнула.
– Кого? Неужели нас?
– Да.
У него остановилось сердце.
– Меня?– спросил он. Подошел Гриша и поставил на столик два потных ледяных бокала.
– Нет, - ответила она.
– Володьку?– сказал он с горечью.
– Да.
Гриша тихонько ушел.
– Какой милый мальчик, - сказала она.– Сколько ему лет?
– Восемнадцать.
– Неужели восемнадцать? Вот забавно! Ты знаешь, он совсем не похож на Быкова. Даже не рыжий.
– Да, время идет, - сказал Дауге.– Вот я уже и не летаю.
– Почему?– равнодушно спросила она.
– Здоровье.
Она быстро взглянула на него.
– Да, ты неважно выглядишь. Скажи...– она помолчала.– А Быков тоже скоро перестанет летать?
– Что?– спросил он с удивлением.
– Я не люблю, когда Володя уходит в рейс без Быкова, - сказала она, глядя в окно. Она опять помолчала.– Я очень боюсь за него. Ты ведь знаешь его.
– А причем здесь Быков?– спросил Дауге неприязненно.
– С Быковым безопасно, - сказала она просто.– Ну, а как твои дела, Григорий? Как-то странно, ты - и вдруг не летаешь.
– Буду работать в институте, - сказал Дауге.
– Работать...– она покачала головой.– Работать... Посмотри, на что ты похож.
Дауге криво усмехнулся.
– Зато ты совсем не изменилась. Замужем?
– С какой стати?– возразила она.
– Я вот тоже так холостяком и остался.
– Не удивительно.
– Почему?
– Ты не годишься в мужья.
Дауге неловко засмеялся.
– Не нужно нападать на меня, - сказал он.– Я просто хотел поговорить.
– Раньше ты умел говорить интересно.
– А что, тебе уже скучно? Мы говорим всего пять минут.
– Нет, почему же?– вежливо сказала она.– Я с удовольствием слушаю тебя.