Стажеры
Шрифт:
– Тихо, ученые, и я вас порадую.
– А про какие консервы врал Валерка?
– По слухам, там у него банка компота из персиков и банка кабачков...
– Колбаски бы...
– Меня здесь будут слушать или нет? Смирно, вы, ученые! Вот так. Могу вам сообщить, что среди нас имеется один генеральный инспектор - Юрковский Владимир Сергеевич. Он жалует нам ящик консервов со своего стола!
– Ну-у?– сказал кто-то.
– Нет, это даже не остроумно. Кто же так шутит?
Откуда-то из угла послышалось:
– Э-э... здравствуйте.
–
– Охамели мы здесь, братцы смерть-планетчики!
– Владимир Сергеевич! Про консервы это правда?
– Истинная правда, - сказал Юрковский.
– Ура!
– И еще раз...
– Ура!
– И еще раз...
– Ур-р-а-а!
– Консервы мясные, - сказал Юрковский.
По комнате пронесся голодный стон.
– Эх, ну почему здесь невесомость? Качать надо такого человека. На руках носить!
В открытый люк просунулась еще одна борода.
– Что вы тут разорались?– сумрачно спросила она.– Упреждение получили, а что лопать нечего - вы знаете? Танкер только завтра приковыляет.
Некоторое время все смотрели на бороду. Потом человек с мускулистым затылком сказал задумчиво:
– Узнаю космогониста по изящным словесам.
– Ребята, а ведь он голоден.
– Еще бы! Космогонисты всегда голодны!
– А не послать ли его за консервами?
– Павел, друг мой, - сказал Костя, - сейчас ты пойдешь за консервами. Пойди надень вакуум-скафандр.
Бородатый парень подозрительно на него посмотрел.
– Юра, - сказал Юрковский, - проводи товарища на "Тахмасиб". Впрочем, ладно, я сам схожу.
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич, - сказал бородатый, расплываясь в улыбке.– Как это вы к нам?
Он отступил от люка, давая Юрковскому дорогу. Они вышли.
– Хороший человек Юрковский. Добрый человек.
– А зачем нас инспектировать?
– Он приехал не инспектировать. Я понял так, что ему просто любопытно.
– Тогда пусть.
– А нельзя, чтоб он похлопотал насчет расширения программы?
– Расширение программы - ладно. А вот не сократил бы он штаты. Пойду уберу свою постель из лифта.
– Да, инспекторы не любят, чтобы жили в лифтах.
– Ученые, не пугайтесь. Я ему уже все рассказал. Он не такой. Это же Юрковский!
– Ребята, пойдемте искать столовую. В библиотеку, что ли?
– В библиотеке космогонисты все заставили.
Все по очереди стали вылезать через люк. Тогда человек с мускулистым затылком подошел к Косте и сказал тихо:
– Дай-ка мне еще одну пилюлю, Костя. Мутит меня что-то.
Эйномия осталась далеко позади. "Тахмасиб" держал курс на астероид Бамбергу - в царство таинственной "Спэйс Перл Лимитэд". Юра проснулся глубоко ночью - болел и чесался укол под лопаткой, ужасно хотелось пить. Юра услышал тяжелые неровные шаги в коридоре. Ему показалось даже, что он слышит сдавленный стон. "Привидения, - подумал он с досадой.– Только этого еще и не хватало". Не слезая с койки, он приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре, странно скособочившись,
– Владимир Сергеевич!– испуганно позвал Юра.– Что с вами?
Юрковский быстро открыл глаза и попробовал выпрямиться, но его снова согнуло.
– Ти-хо!– сказал он угрожающе и торопливо, весь искривившись, пошел к Юре. Юра отодвинулся и пропустил его в каюту. Юрковский плотно притворил за собой дверь и осторожно сел рядом с Юрой.
– Ты чего не спишь?– сказал он шепотом.
– Что с вами, Владимир Сергеевич?– пробормотал Юра.– Вам плохо?...
– Ерунда, печень.– Юра с ужасом смотрел на его судорожно прижатые к бокам словно оцепеневшие, руки.– Всегда она, подлая, после лучевого удара... А все-таки не зря мы побывали на Эйномии. Вот они, люди, Юра! Настоящие люди! Работники. Чистые. И никакие кое-какеры им не помешают, он осторожно откинулся спиной к стене, и Юра торопливо подсунул ему подушку.– Смешное слово "кое-какеры" - правда, Юра? А вот скоро мы увидим других людей... Совсем других... Гнилушки, дрянь... Хуже марсианских пиявок... Ты то их, конечно, не увидишь, а вот мне придется...– Он закрыл глаза.– Юра... ты прости... я, может быть, тут засну... Я принял... лекарство... Если засну... иди... спать ко мне...
9. БАМБЕРГА. НИЩИЕ ДУХОМ
Бэла Барабаш перешагнул через комингс и плотно прикрыл за собой дверь. На двери красовалась черная пластмассовая табличка: "The chief manager of Bamberga mines. Spase Pearl Limited" <Главный управляющий копями Бамберги. Спэйс Перл Лимитэд>. Табличка была расколота. Еще вчера она была цела. Пуля попала в левый нижний уголок таблички, и трещина проходила через заглавную букву "В". Подлый слизняк, подумал Бэла. "Уверяю вас, на копях нет никакого оружия. Только у вас, мистер Барабаш, да у полицейских. Даже у меня нет". Мерзавец.
Коридор был пуст. Прямо перед дверью висел жизнерадостный плакат: "Помни, ты - пайщик. Интересы компании - твои интересы". Бэла взялся за голову, закрыл глаза и некоторое время постоял так, слегка покачиваясь. Боже мой, подумал он. Когда же все это кончится? Когда меня отсюда уберут? Ну, какой я комиссар? Ведь я же ничего не могу. У меня сил больше нет. Вы понимаете? У меня больше нет сил. Заберите меня отсюда, пожалуйста. Да, мне очень стыдно и все такое. Но больше я не могу...
Где-то с лязгом захлопнулся люк. Бэла опустил руки и побрел по коридору. Мимо осточертевших рекламных проспектов на стенах. Мимо запертых кают инженеров. Мимо высоких узких дверей полицейского отделения. Интересно, в кого могли стрелять на этаже администрации? Конечно, мне не скажут, кто стрелял. Но, может быть, удастся узнать в кого стреляли? Бэла вошел в полицию. За столом, подперев рукой щеку, дремал сержант Хиггинс, начальник полиции, один из трех полицейских шахты Бамберги. На столе перед Хиггинсом стоял микрофон, справа - рация, слева лежал журнал в пестрой обложке.