Стажировка богини
Шрифт:
От её слов в ушах зазвенело, и Альфэй сдалась. Она отпустила контроль над Ожившими и, уже не заботясь о конспирации, пленила большую часть тварей воздушными силками. Уничтожить их испепеляющим огнём тоже не составило труда.
После её вмешательства в уничтожение миром демона поток Оживших прекратился как по команде. Или же все дело было в том, что демон больше не подавал признаков жизни?
Расчистив местность они обнаружили истерзанного Сибилла, свернувшегося клубочком на земле в кровавом месиве. Сердце ёкнуло, а дыханием остановилось.
Запоздало пришла мысль, что сердечных демонов не принято убивать не потому, что это в
Неужели она так ненавидит демона, что готова умереть вместе с ним?
Красотка-напарница проверила пульс Сибилла. Казалось, уже через мгновение появилась машина скорой помощи, и Сибилла с его напарницей увезли. По плечам Альфэй хлопали другие стражницы, подбадривая и произнося какие-то утешающие слова. В толпе она поймала пустой и потерянный взгляд Цин Мин, которая почти сразу же отвернулась от неё и зашагала прочь.
В одиночестве Альфэй вернулась в комнату общежития, где они остановились, но Цин Мин не оказалось и там. По всем телевизионным каналам гражданских просили оставаться дома до снятия чрезвычайного положения. Состязания закончили досрочно, по количеству баллов победу одержала неизвестная стражница из Устричной провинции. Но всё это уже не имело ровным счётом никакого значения.
Цин Мин появилась в их комнате под утро и застыла на пороге, так и не закрыв за собой дверь.
— Знаешь, что он спросил, как только очнулся? В порядке ли ты, — тихо с затаённой болью сказала она.
Альфэй не хотела этого слышать. Где-то очень глубоко внутри что-то хрустело и ломались от этих слов. Мальчишка… Сибилл всегда умел найти её самые уязвимые и болезненные точки!
Словно это она, а не он монстр.
— И знаешь, что я ему ответила? — более жёстко продолжила Цин Мин. — Что ты ушла.
— Чтобы он поверил нужно говорить, что вернулась туда, откуда пришла.
— Учту, — отрывисто сказала Цин Мин. — Ты… Плевать, что это за способности. Я же видела. Знала. Но думала… Мне хотелось верить, что ты никогда не используешь свою силу против живых людей. Это же Ожившие, чтоб тебя!.. Я и подумать не могла… До сих пор не верится. Ты не просто меня или Род Цин предала, ты всех людей и всё человеческое в себе предала. Как ты вообще можешь… так?.. Быть. Жить с тем, что сотворила. Я хочу, чтобы ты убралась отсюда как можно дальше и никогда не возвращалась впредь.
Что же Альфэй была с ней согласна, из этого мира можно уходить. Резерв полон. Сердечный демон ей тут не страшен. Единственный, кого стоит бояться, она сама, и это самый привычный из всех раскладов. Несмотря на то, что на душе скребли кошки, к ней словно вернулась потерянная уверенность, вера в то, что она со всем справится и сможет себя защитить при любых обстоятельствах.
Альфэй ничего не стала говорить или брать. Она обулась и, как была в спортивном костюме, в который успела переодеться по возвращении с состязаний, прошла мимо застывшей и не смотревшей на неё Цин Мин. Улицы всё ещё пустовали, создавая ощущение, что от неё не только молодая госпожа Цин отвернулась, но и все люди этого мира.
Местные смертные не понимали, что Сибилл — опасный сердечный демон. Для Альфэй уж точно тварь пострашнее Оживших, которые, как и положено правильному творению, подчинялись своему творцу. В отличие от смертных, у которых вечно на всё находилось своё мнение. Иногда Альфэй не понимала, зачем давать смертным свободу воли. Никакие
Альфэй так старалась, чтобы трагедия мира зверолюдей тут не повторилась. Но установка «нет войне» при сотворении мира породила Оживших. В итоге твари забирали, наверное, столько же человеческих жизней, сколько бы это сделали войны между смертными. И, тем не менее, военные конфликты в её новом мире изредка, но случались. Никакие запреты бога не могли в этом помешать неугомонным смертным.
Согласно учению наставников даже в вопросе войн нельзя было ограничивать свободу воли. Смертные должны были сами избрать путь войны или мира. Альфэй ещё не видела цивилизаций, которые бы избрали путь мира, и поэтому такой путь представлялся ей намного более сложным, чем понятный путь войны. Порой она задавалась вопросом, как нужно навоеваться, чтобы возненавидеть это дело? В то, что смертные способны добровольно отказаться от войн, она не верила. Поэтому у неё остался только один путь — запрет. Который, впрочем, совершенно себя не оправдал. Возможно, наставники были правы в том, чтобы и тут оставить смертным свободу выбирать самим. Ведь в этом случае развязывание войн будет виной самих смертных, а так…
Цин Мин… эта несносная девчонка во многом оказалась права. Все жертвы Оживших легли непомерным грузом на плечи Альфэй. Конечно, она не управляла мертвецами и специально не натаскивала их на смертных. Разве что на Сибилла Альфэй натравила их сознательно, но… что значила одна жизнь в сравнении со статистикой, которая насчитывала миллионы жертв по всему миру? Оказалось одно преднамеренное почти убийство значит много.
Сейчас Альфэй не могла понять, что на неё нашло, когда она решилась уничтожить сердечного демона. Ведь это было верным способом самоубийства. Хотя тогда она об этом даже не вспомнила. В тот момент ею овладело безразличное оцепенение, желание довести дело до логического завершения, окончательно победить своего грозного врага, того что почти… да нет, в какой-то момент полностью сломил её.
Мгновение растянулось в вечность
Возможно, она хотела отомстить за свой страх и бессилие. Она жаждала, чтобы Сибилл раскаялся? Чтобы умолял о пощаде? Чтобы ему было больно? Чтобы он почувствовал себя жалким и растоптанным?
Но разве Сибилл не раскаялся сразу, как напал на неё? Он же просил у неё прощения. Ей мало его вины и боли, которые отчётливо читались во взгляде? Она же признавала, что он не такой уж и отморозок. В конце концов, сердечный демон часть бога, который отторг его, воплотив в отдельной оболочке всё, с чем не мог примириться в себе. Ненавидеть его, всё равно, что ненавидеть часть себя. И тут уместно честно ответить себе на вопрос, а любит ли она вообще себя?
Увы, для всепрощения в Альфэй было мало смирения и принятия. Как, наверное, и для любви.
Приходилось признать, что идея, разорвать демона в клочья, приходила ей в голову, будоража упоительной сладостью. Хотя плана и даже такого намерения у Альфэй в действительности не было. На самом деле она просто сорвалась. Пошла на поводу у своих самых тёмных желаний и… ошиблась.
Повезло ещё, что они остались живы. Сибилл во всём, конечно, сам виноват. И Альфэй ни за что не будет просить прощения. Но впредь стоит держать себя в руках. И желательно подальше от демона и соблазна уничтожить как его самого, так и себя вместе с ним.