Стажировка богини
Шрифт:
На обратном пути в её то ли комнату, то ли камеру Хэ Цун вновь попытался убедить её избавиться от эмоций. Впрочем, вариант с камерой был всё же ближе к истине, потому что, выслушав её отказ, экзорцист-координатор вновь запер её за прозрачным стеклом, как рыбку в аквариуме.
Альфэй осталась в одиночестве обдумывать своё положение. Как и предупреждал наставник Ли, в новом мире ситуация с запретом на эмоции только усложнилась. Встреченные ею люди неподвижностью лицевых мышц больше напоминали андроидов. Если в мире Оживших чувства делили на «хорошие» и «плохие», то теперь смертные вовсе их отринули. Увы, решение этой проблемы крылось внутри самой
Искать подсказки она стала единственным доступным ей сейчас способом: в Сети, к которой был подключен компьютер.
Смертные этого мира придумали множество методов подавления и уничтожения эмоций, от психологических и медикаментозных до хирургических. Кто-то подчинялся необходимости, кто-то боролся, считая, что жизнь наполненная чувствами стоит даже риска одержимости.
Пропаганда отказа от эмоций строилась на эксплуатации всеобщего страха. Впрочем, в реалиях этого мира скорее побеждал инстинкт самосохранения, логика и голый расчёт. Сеть пестрила видеороликами бьющихся в истерике одержимых, забившихся под кровать или в шкаф, нападающих на других людей или животных. Во всех случаях эмоции буквально сводили человека с ума. Чаще всего одержимый не доживал до момента, когда из-за филлиды у него начнут отказывать внутренние органы. Не привычные к чувствам, люди накладывали на себя руки, не в силах вынести психологической нагрузки.
Эмпатами становились единицы тех, кто смог ужиться с подселившейся филлидой. Для этого требовалась высокая устойчивость к одержимости и, по-видимому, склонность, поскольку даже люди с высокой устойчивостью не обязательно становились эмпатами.
Войны и преступность не обошли этот мир стороной. «Общий враг» не помог людям объединиться. Наоборот, правительства многих стран финансировало эксперименты по созданию если не эмпата-суперсолдата усиленного филлидой, то, как минимум, искали способ, который позволил бы управлять филлидами, чтобы натравить тех на соседей. Что-то получалось, что-то нет, но люди продолжали совершать одни и те же ошибки.
Удалось найти примерный внешний вид филлид. Приборы филлидовидения фиксировали светящиеся перевёрнутые каплеобразные формы, похожие на воздушные шарики, которые летали на высоте трёх-пяти метров над землёй. Момент внедрения филлиды в человека лучше всего наглядно объясняло видео, демонстрирующее процесс с двух камер: обычной и филлидовидения. В одной стороне экрана с женщиной ровным счётом ничего необычного не происходило, в другой светящаяся шарик-филлида подплыла, спикировав сверху, к силуэту человека, выпустила хоботок-верёвочку куда-то в область головы и сдулась, словно просачиваясь вниз, на голову ничего не подозревающей жертве. Казалось бы, филлида исчезла из поля зрения обеих видеокамер, но тут-то и начинались странности в поведении одержимой женщины. Она начала затравленно озираться, дрожать, причитать и скулить от страха, пока не сорвалась на крик и не забилась в дальний угол. Идентично на записи обеих видеокамер.
На мгновение Альфэй задумалась над тем, мог ли сердечный демон «вдохновить» её на создание филлид. Но быстро отогнала эту мысль. Даже если подсознательно она видела сердечного демона именно таким, филлиды в любом случае с ним не сравнятся. Да, отрицая свою эмоциональность, Альфэй в том числе впихнула ту в Сибилла. Но это не значит, что сама она стала безэмоциональным роботом. Скорее её отрицание своих чувств, а вернее их «тёмной» части, привело к двум независимым проблемам: первая, появление сердечного демона, вторая, отрицание
Эмпаты выглядели почти как обычные, не подавляющие свои чувства, люди, только чуть более эмоционально нестабильные и дёрганные. Их ценили за способность ощущать других одержимых. У эмпатов по сути оставалось два пути: либо сотрудничать с экзорцистами и провести всю оставшуюся жизнь взаперти, либо скрываться от закона.
Альфэй здраво оценила свои возможности. Сойти за местных, лишённых эмоций людей, она не сможет. Сбегать, чтобы на несколько минут получить свободу, не имело смысла. Доводом в пользу того, чтобы оставаться под надзором экзорцистов, так же служила надежда, что в этом случае сердечному демону до неё не добраться.
Для отчёта наставнику можно было изучить мир и с помощью Сети. Вот только это отрицательно скажется на оценке её стажировки, с чем Альфэй соглашаться не собиралась.
Часть 5
Глава 2. Неуламываемая богиня
Альфэй поспала всего пару часов, а после завтрака к ней пришёл Хэ Цун вместе с мужчиной, чьи волосы уже тронула седина. Но не возраст второго посетителя взволновал её, а то, что тот выглядел более «живым» по сравнению со всеми людьми, которых Альфэй довелось видеть в этом мире.
— Это мой отец — Хэ Бэй. Надеюсь, он сможет убедить вас сделать эмоциональную зачистку, — представил мужчину Хэ Цун.
— Вряд ли. Тем не менее, приятно познакомиться, — откликнулась Альфэй, которую для разговора выпустили в гостиную, где они втроём уселись в кресла, выставленные вокруг низкого столика.
— Мне тоже приятно познакомиться с девушкой, о которой так заботится мой сын, — растянул губы в крошечной улыбке Хэ Бэй.
Всё внимание Альфэй занял отец её экзорциста-координатора. Его взгляд искрился теплом и интересом, цеплял и привлекал внимание. Несмотря на то, что мимика Хэ Бэя оставалась довольно скудной, спутать его с лишёнными эмоций местными смертными было невозможно.
— Неужели вы — эмпат? — сделала очевидный вывод Альфэй.
— Верно. Хэ Цун очень серьёзный мальчик и ответственно относится к работе, как когда-то и я сам. Он хочет, чтобы я рассказал вам свою историю и предостерёг от того пути, на который нас толкают эмоции.
— Благодарю за то, что согласились просветить эту неразумную, — церемонно ответила Альфэй. Всё же изучение мира по фотографиям и видео не могло сравниться с непосредственным взаимодействием с его реалиями.
— Ах, какая вежливая девочка! У Хэ Цуна отличный вкус.
— Отец, — спокойно одёрнул его Хэ Цун.
— Всего лишь делюсь наблюдениями, — недовольно глянул на сына Хэ Бэй. — Видите ли, У Фэй, как и мой сын, раньше я был экзорцистом и считал, что эмоции — самая большая угроза, нависшая над человечеством. Работа с эмпатами только больше убеждала меня в этом. Когда я встретил Мейли, то решительно осудил её желание сохранить свои чувства. Предпринимал одну за другой попытки убедить её сделать эмоциональную зачистку. Пока не стало слишком поздно. Одержимость Мейли я воспринял, как личное поражение. На самом деле, в то время меня мало волновало, как тяжело приходится Мейли, не трогали её переживания и страдания. Больше задевало то, что несмотря на то, что одержимости можно было избежать, мне не удалось это сделать, не смог убедить её отказаться от эмоций. Я продолжал изводить Мейли упрёками в том, что если бы она меня послушала в самом начале, то не подхватила бы филлиду.