Стебалово
Шрифт:
ВЕДУЩИЙ: По каким понятиям?
СЕРАФИМ: По правильным. Мне не хотелось бы на этом останавливаться, поверьте на слово: понятия правильные. Ну, и во-вторых, сегодня утром я принял твердое и окончательное решение отколоться от так называемой дубосаровской группировки. Поэтому обвинения в их адрес можете смело переадресовать непосредственно их лидеру Лысому, с которым я с этого дня кентоваться абсолютно не желаю.
ВЕДУЩИЙ ( в замешательстве): То есть... что вы этим хотели сказать?
СЕРАФИМ: С группой единомышленников я создал независимую ячейку в криминальном бизнесе Отвязного. Но это отступление, к этому я еще вернусь. Давайте поэтапно, Шура. На чем мы остановились? На беспределе? Так вот. Как я уже сказал, несмотря на то что ни край, ни город
ВЕДУЩИЙ (все еще на измене): Тазик для стирки белья?
СЕРАФИМ: О, это может быть любая емкость, способная вместить пару копыт клиента: пластмассовый хозяйственный тазик или дырявое никелированное ведро. Необходимо лишь вооружиться песком и раствором цемента. Остальное - дело техники: сначала засыпаете в таз песок, затем плавно перемешиваете с ним цемент, потом постепенно добавляете в готовый раствор воду, продолжая все это перемешивать.
ВЕДУЩИЙ (несколько приходит в себя): Просто добавить воды?
СЕРАФИМ: Главное, Стукач, перемешать раствор, и только потом лить воду. А то, что может получиться? В цементе могут образоваться комки, которые в девяти случаях из десяти причинят неудобства и без того нервному и раздражительному клиенту. Никогда не забывайте, Шура: клиент всегда прав. Хотите, чтобы он быстрее кололся - сделайте все от вас зависящее, чтобы ему было кайфово. Создавать президентский комфорт никто не требует, проявите заботу хотя бы в мелочах, и результат - вы увидите - не заставит себя ждать. Сунув копыта клиента в застывающий цементный раствор, вы даете ему от получаса до трех часов на то, чтобы он открыл шлюзы и зачирикал. Для этого целесообразно посадить его вместе с тазиком на краю моста, над бурлящей рекой. Ноги в застывающем цементе, могучий речной поток, наконец, вид звездного неба над головой, с которым клиенты, как правило, не спешат расставаться, производят положительное впечатление. Если клиент не дундук, он зачирикает скоро. Но некоторые из них, вместо того чтобы держать конкретный базар, гонят откровенную пургу. Именно так случилось с нигерийцем Паскуалем. Он полагал, что залетел в наши края из жаркой Африки всего на несколько дней, с целью понюхать русского снега, а получилось, что навсегда. Уже на четвертый день своего паломничества, поимев вместо ведра кокаина ведро цемента, он был сброшен в реку с Амбального моста. Если б Паскуаль был мудрее, он бы, конечно, раскололся, и я б его, возможно, отпустил обратно, в его жаркую Африку. Но увы. За полтора часа общения мне не удалось выбить из его вонючей балды ни единого русского слова. Согласитесь, Шура, полтора часа - время вполне достаточное, чтобы открыть шлюзы.
ВЕДУЩИЙ: Полтора часа вполне достаточно.
СЕРАФИМ: Не в пример Паскуалю, благоприятное впечатление произвел судья Лапкин. На том же Амбальном мосту задроченный патриарх нашего судопроизводства зачирикал спустя каких-то пятнадцать минут после того, как я его усадил в дырявое корыто с раствором цемента, и преспокойно сдал всех, кто ему платил по делу Подсудного.
ВЕДУЩИЙ: Громкое было дело.
СЕРАФИМ: Нехилое. Однако Лапкин его зачем-то закрыл. Шмон тогда стоял по всему городу. Подсудного не посадили, а Лапкин в момент отоварился "пятисотым" "мерзавцем". Короче. Лысому это не покатило - он заслал меня, чтобы я во всем разобрался. Так копыта судьи и оказались в растворе цемента.
ВЕДУЩИЙ: Ну, хоть разобрались?
СЕРАФИМ: Нет проблем.
ВЕДУЩИЙ: Если
СЕРАФИМ: Да, бедолаге оставался небольшой выбор: ждать под звездным небом, когда схватится цемент, и пустить пузыри в реке либо, получив неделю-другую отсрочки, по полной программе оттянуться в притонах и погонять на новом "мерседесе". Лапкин выбрал второе. А что делать? Ведь его пасли четыре бугра: Лысый, Большой Патрон, Подсудный и Хувалов, - с такой колодой не пошалишь. Лапкин зарылся по всем направлениям, шансов у него не было. Просто ему впадлу показалось три часа сидеть в дырявом корыте на краю моста, и он решил надышаться перед смертью. Если не ошибаюсь, через неделю его разменял Подсудный.
ВЕДУЩИЙ (вновь садится на измену): Подсудный разменял Лапкина или Законный, к нашей передаче не имеет отношения. Напоминаю, что с вами я, Александр Стукач, программа "В мире криминала". Ни я, ни программа не несем ответственности за то, о чем говорится в студии... Серафим, в целях вашей, да и собственной безопасности предлагаю профильтровать наш интересный разговор и не заострять внимания на персоналиях. Я всегда с почтением относился к вам и к вашей блестящей карьере: яркое прошлое, светлое будущее, - и тем не менее, позвольте вам дать один небольшой совет: отвечайте за базар. На вас смотрит весь город.
СЕРАФИМ: Стукач, у вас что, волына десятого калибра под мышкой, чтобы вы давали мне советы?
ВЕДУЩИЙ: Нет, я не вооружен, но те, кто...
СЕРАФИМ (перебивает): А я вооружен, и у меня под мышкой ствол десятого калибра, поэтому давайте уж я сам решу, за что отвечать и что фильтровать. И потом, неужели вы всерьез вообразили, что я залез в эту затраханную студию лишь для того, чтобы помолоть языком о вздернутом на чулке Тундре или ныряльщике Паскуале? Если я, как вы хорошо заметили, самый высокооплачиваемый киллер Отвязного, то на хрен, спрашивается, мне якшаться со стукачами, портить доброе имя?
ВЕДУЩИЙ (замешкавшись): Что же вас сюда привело?
СЕРАФИМ: Я тебе скажу, что меня сюда привело. Меня загнали в бутылку, Шура, вот что. Подставили, взяли за галстук - называйте, как хотите, - но все это дело рук одного подонка, которого мне бы и хотелось сегодня застучать.
ВЕДУЩИЙ: Этого мне только не хватало!
СЕРАФИМ: Пользуясь моментом, спешу всенародно объявить о том, что мой бывший босс по дубосаровской преступной группировке, самой жестокой и перспективной коммерческой структуре Отвязного края, известная мразь по прозвищу Лысый и популярный городской олигарх по имени Василий Бляха - одно и то же лицо.
ВЕДУЩИЙ (бледнея, тихо): Что теперь будет! Что начнется!
СЕРАФИМ: Ломки нашего дорогого телеведущего легко объяснимы, ведь Лысый держит не только дубосаровскую мафию, но и добрую половину Отвязного, включая первый городской телеканал, от которого Стукач имеет честь получать заработную плату.
ВЕДУЩИЙ: Вы полагаете, этот базар понравится Василию Исидоровичу?
СЕРАФИМ: Насколько я успел изучить этого мерзавца, нет, нисколько.
ВЕДУЩИЙ: Тогда не лучше ли нам, пока не поздно...
СЕРАФИМ: Поздно, Шура. Я здесь, вы тоже. Чем разводить бодягу, разумнее найти консенсус.
ВЕДУЩИЙ: Вы полагаете, возможен консенсус?
СЕРАФИМ: В противном случае я бы уже давно вытряхнул из вас мозги. Признаюсь, моя волына под мышкой ждет не дождется своего часа.
ВЕДУЩИЙ: Что ж, неприятно это слышать, и тем не менее, мне ничего другого не остается, как пойти у вас на поводу.
СЕРАФИМ: Приятно слышать. Значит, так, Стукач... Что я от вас хочу? Мы оба продолжаем душевно висеть в эфире, я, не торопясь, сдаю всех, кого собирался застучать, вы меня внимательно слушаете, при желании задаете вопросы. В общем, не ломайтесь и продолжайте делать свою работу. Расслабьтесь, представьте, что Лысый не контролирует дубосаровскую группировку, не финансирует вашу замечательную телепрограмму, не имеет несколько банков, мэрию, бордели и сеть коммерческих туалетов.