Стебалово
Шрифт:
– Мочить Лысого!!!
– воскликнула Эммануэль.
– Заткнись, чернушка, я слышу, - попросил Патрон и начал по-новой сверлить глазами Вячеслава Ивановича.
– Хм... Хм...
– хмыкнул генерал.
– Вне всяких сомнений, имело место половое извращение, - гибко заметил он, обходя кличку Лысого и норовя свалить всю ответственность на педераста Дрочилло.
– По последним сведениям, на свадьбе были замечены пятнадцать-двадцать заключенных, без моральной поддержки которых педераст Дрочилло никогда бы не рискнул приблизиться к ягодицам нашего общего друга ближе, чем на расстояние пистолетного выстрела. Милиция также располагает неопровержимыми
Патрон уничижительно улыбнулся Законному, осторожная речь которого ничуть не затронула существа дела.
– И почему я тебя до сих пор не съел, зараза?
– Потом он повернулся к Подсудному: - А ты что скажешь?
Подсудный малодушно пожал плечами:
– Сладострастие Дрочилло иррационально, Патрон. Овладей он нашим общим другом не по расчету, а по любви, сенсации бы не произошло. Те, кто близко знал педераста Дрочилло, со мной должны согласиться.
– Подсудный доверительно оглядел присутствующих.
Но никто с ним не согласился.
– Ядрёный!
– позвал Патрон, оставив в покое малодушного Подсудного.
– Ты бы хоть не молчал, друган.
И тем не менее друган Ядрёный продолжал молчать.
Доведенный до ручки Патрон плеснул в стакан триста граммов водки и безнадежным залпом испил чашу до дна.
Да, мужики не горели желанием без явных улик обострять отношения с Лысым. И Эммануэль поняла, что ее час пробил. Она вдруг на глазах начала перерождаться из глупой трусливой коровы в отважного мужлана и брать нити базара в свои черные руки.
– Если Большой Патрон не против, я позволю себе высказать то, что пока никто из вас не решился озвучить.
– Не темни, чернушка, - попросил Патрон.
– Если Большой Патрон не против, я добавлю себе молочного коктейля.
– Я хочу, чтобы ты добавила себе молочного коктейля, - милостиво кивнул босс.
– И децел пошмалю.
– Пользуясь случаем, Эммануэль обнажила конопляную пионерку.
– Пошмали, пошмали, - разрешил Патрон.
Задымив парево, Эммануэль еще более непринужденно продолжала:
– Давайте так, пацаны... Коли мы тут забурились шмонать козла отпущения, будь то педераст Дрочилло или сам сатана, весь наш базар ни к черту. Пока мы реально не вычислим конкретную падлу, которая оттопыривается с наших обломов, хрен чё у нас встанет.
– Складно брешет, сучка!
– похвалил Подсудный.
– Хм!
– хмыкнул Законный.
– В этих слова есть зерно истины.
– Дело базарит тетка, - одобрил Ядрёный.
– Говори, Эммануэль, - кивнул Патрон.
– Если затраханный медиамагнат Булыжник, бомбежка на Зеленом острове и ночные пожары на почти принадлежавших Назару бензоколонках не звенья одной спланированной цепи, то я больше не чернуха Эммануэль, а Золушка на посудомойке. Мы с вами прекрасно понимаем, что коварный план рассматриваемых здесь злодеяний мог родиться лишь в гладкой балде авторитета Лысого: никакой другой дундель не в состоянии вместить в себя столько гнили и тухлятины (исключая разве что почтенную голову присутствующего в наших рядах Большого Патрона)...
– Это комплимент?
– не понял Патрон.
– Это очень даже комплимент, - подтвердила Эммануэль.
– Говори дальше, чернуха, - кивнул Патрон.
– Нас не должен вводить в заблуждение внешний блеск макушки Лысого. Доколе нам
– распалялась Эммануэль.
– Все, чё наша братва поимела от ликвидации бензинового короля Квалдецкого, это несколько жалких кусков мяса и ни единой реальной бензоколонки! От замужества Булыжника - то же самое, сплошной убыток. От шикарного особняка Патрона не оталось дырявой головешки. А кто скупил акции нашего телеканала?! Какой гаврик впихнул шнобель в нашу информационную клоаку?! Если так дальше пойдет, нас скоро не пропустят в здание телецентра! Сколько это будет продолжаться? Доколе мы будем уходить от ответа? Я утверждаю, что нам всем стоит немедленно ответить на вызов: назвать вещи своими именами в прямом эфире (пока к нему еще есть доступ) и завтра же ввязаться в крупномасштабную войну, которую исподтишка начал вести Лысый мудак против Большого Патрона. Если мы сегодня проглотим нанесенные моральные и материальные увечья, завтра нас заставят глотать друг друга. Итак, война, кенты, война любыми средствами!
– амбициозно призвала Эммануэль, взмахнув косяком.
– Другого выхода я не вижу.
От столь изящного дедуктивного пасьянса Большой Патрон с уважением открыл рот, а генерал Законный ревниво хмыкнул, он понимал, что его собственная версия данных преступлений и поиска средств к возмездию заметно проигрывала трактовке Эммануэль в смелости и красноречии.
Кстати, о средствах. В Черном зале воцарилась озабоченная интеллектуальная пауза: авторитеты усиленно шевелили мозгами, приблизительно прикидывая, в какие "средства" обойдется им "крупномасштабная война" с Лысым, ведь у Лысого со средствами тоже было недурно.
– Жанна д'Арк, твою мать...
– с сомнением произнес Большой Патрон.
Законный осторожно хмыкнул. Ядреный с Подсудным колебались. Пока никто не воспылал воинственными настроениями. Зная, что уголовники больше доверяют крапленым картам, нежели человеческой логике, Эммануэль рассыпала колоду коварных картинок на черном столе, и ее черные пальцы начали ловко доводить дедуктивные выкладки до зримого и, увы, печального результата. В противном случае она рисковала застрять со своими революционными идеями на полпути и снова глотать оскорбления подозрительного Большого Патрона.
Перед братвой сразу появились два короля.
– Какой резон Лысому добиваться устранения Патрона?
– начала комментировать расклад сил Эммануэль, коварно щурясь.
– В первую очередь это оборот наркоты...
– Она солидно попыхтела пионеркой в правом углу рта и выкинула следующую карту - крестовую девятку.
– Лысый желает полностью перевести снабжение города товаром на внутреннего производителя.
– А чё он еще желает?
– усмехнулся Патрон, понимая тщетность претензий Лысого на рынке транквилизаторов.
– Еще он желает подмять под свою лапу Законодательное собрание.
– Эммануэль сбросила две шестерки.
– Да ты че?! Ты спятила, снегурочка?!
– Патрон расхохотался, словно десятилетнее дитя, которому показали палец.
– Так говорят карты.
– Эммануэль спокойно подвинула Большому две шестерки.
– Да ты че?
– Он вдруг понял, что она не шутит, прекратил ржать, надел очки и тревожно уставился на разложенные картинки.
Тем временем, покосившись на Законного, Эммануэль скинула ему двух валетов: