Стечение обстоятельств
Шрифт:
— Добрый день. Никак пан бандита углядел? — услышал он за собой женский голос. Обернулся — Хмелевская, та самая, старшая, с которой он вчера вечером, вернее, сегодня утром так нехорошо простился в комендатуре, недвусмысленно давая понять, что неплохо было бы упрятать ее за решетку.
— Добрый день, — холодно отозвался он. — Какого бандита?
— Долго объяснять, слушайте. Он из их шайки, только мы не знаем, из которой, был в Константине, оттуда сбежал на машине моей невестки. А сейчас он сидел вон за тем столиком и только что вышел.
В капитане
— Продолжайте, — только и вымолвил он, подавив в себе противоречивые чувства.
— О чем продолжать? — поинтересовалась кошмарная баба.
— Расскажите обо всем, что вам известно. О нем и вообще.
— Ну, наконец-то! — с непонятным удовлетворением произнесла эта противоречивая особа. — Вчера у нас не очень хорошо получилось, сейчас вы по-другому относитесь ко мне, может, я и смогу лучше рассказать. Ну, значит, поставили мы «фольксваген» на платную стоянку, тут полил дождь, и мы укрылись в кафе...
— Кто это «мы»?
— Так я же говорю, мы с невесткой! Капитан взял себя в руки и почти спокойно произнес:
— Хотелось бы мне увидеть собственными глазами эту легендарную личность. Она здесь?
— Да, сидит смирно и не знает, кого ей больше бояться — вот этого бандюги или пана. И если вы намерены поступить с ней нехорошо, лучше сразу скажите, чтобы она успела смыться. Знаете, а ведь она ни в чем не виновата, хотя в это вам трудно поверить.
Если у капитана и были какие-то нехорошие намерения по отношению к младшей Хмелевской, ему удалось их скрыть. Спокойным и даже ласковым голосом он заверил свекровь, что верит железно в полнейшую невиновность ее невестки, а если даже она и не столь невиновна, то он, капитан, клянется всеми святыми — преследовать младшую Хмелевскую начнет с завтрашнего дня. Сегодня же желает с нею увидеться и немного побеседовать.
— Боюсь, не сдержите вы себя! — кротко заметила старшая Хмелевская.
— А зря. Ведь это именно Иоанна опознала бандита со спичками, именно она совершила с ним интересное путешествие, да ладно, пусть она сама вам обо всем расскажет. Ей прийти сюда или вы пойдете к ней?
Тут подъехала полицейская машина, и капитан, разъяснив ситуацию, мог сесть за столик, чтобы побеседовать с молодой дамой.
Он сам чувствовал, что разглядывает ее до неприличия пристально.
— Почему мне никто не сказал, что вы такая красивая женщина? — вырвалось у него. Видимо, забыл на миг о своих служебных обязанностях и почувствовал себя просто мужчиной.
— Потому что, насколько я понимаю, обо мне вы говорили только с майором Боровицким, а для него единственной красивой женщиной на всем белом свете является моя свекровь, — меланхолически ответила красавица, — Впрочем, это дело вкуса. Так с чего же начать?
— Расскажите о самых
События последних суток младшая Хмелевская излагала кратко и четко и уложилась в три минуты. Капитан узнал о событиях в Константине и о ее поездке в Зеленку. Слушал затаив дыхание и чувствовал, как сердце распирает радость служебного порядка.
— И вот тут я его и увидела, — продолжала очаровательная свидетельница. — Из-за дождя мы оставили «фольксваген» на стоянке, а сами вошли в кафе, хоть никаких забегаловок нашими планами не предусматривалось...
— Глупо сделали, — перебила свекровь. — Надо было ехать на двух машинах.
— Я увидела его сзади, точно так же, как видела во время нашей... гм... совместной поездки, — продолжала младшая Хмелевская. — И волосы такие, и длинная ложбинка спускается к шее, и спички грыз точно так же, как и тогда. Наверное, это у него на нервной почве... И кусок щеки с ухом тот же самый, у меня очень хорошая зрительная память на такие мелочи.
— А лицо? — хищно выкрикнул капитан. — Лицо его вы опознаете?
— А как же! Когда он выскочил к машине, оставленной у ворот, и стрелял в меня, фонарь светил ярко, и я в зеркальце заднего обзора четко увидела его лицо. Широкая такая рожа...
— Едем! — Капитан энергично поднялся со стула. — Покажете место. И немедленно!
Всю дорогу, пока мы мчались в Зеленку, подпоручик не выпускал из рук моего паспорта, разглядывая его во всех деталях, словно какую-то интереснейшую книгу. И с упоением слушал мой рассказ о Миколае. У меня создалось впечатление, что он испытывал такое наслаждение от «звука и света», точнее, звука и вида, что готов был ехать хоть всю оставшуюся жизнь.
Счастье закончилось, когда мы приехали в Зеленку. Мне удалось довести до нервного расстройства всю следственную бригаду, и, когда мы в третий раз по кругу объезжали одни и те же места, они уже дружно скрежетали зубами. Подумаешь! Ведь тогда я ехала здесь ночью, была несколько взволнована, и видела лишь то, что светилось. Главным образом, уличные фонари. Так что места поворотов я могла указать лишь приблизительно, руководствуясь преимущественно временем, затраченным на проезд каждого очередного участка извилистой трассы, и это, надо честно признать, у меня не очень получалось. Раза три я ошиблась, мы выехали почему-то к железной дороге. Пришлось вернуться на шоссе и начать по новой. Боюсь, подпоручик меня окончательно разлюбил. Во всяком случае, моим паспортом он уже не любовался.
Я должна найти этот проклятый дом! Меня до сих пор подозревают, и боюсь, будут подозревать до тех пор, пока я им не найду их бандита. Это меня реабилитирует и возместит все те неприятности, которые я якобы им доставила. А если не найду дом бандита, меня посадят.
Нашла я его случайно. Неожиданно за воротами разглядела в нужном ракурсе кроны деревьев над крышей дома — на фоне неба, более светлого, как и тогда, ночью. Надо же! Ведь тогда видела какие-то доли секунды, а вот отложилось в памяти!