Стечение обстоятельств
Шрифт:
Прижавшаяся ко мне невестка тихо выразилась сквозь зубы. Я была другого мнения.
— Молчи, не двигайся! А тебе какое дело? Они получили свою сумку, теперь отвяжутся от тебя. Лишь бы они сейчас тебя не заметили!
— А если это кто-то другой?
— Ну так что? Главное, не ты!
Еще не стих мой шепот, как снова разгорелась битва. Откуда-то, будто из-под земли, появилось несколько новых силуэтов, и все они набросились на тех, с сумкой. Со всех сторон раздались крики, залаяло сразу несколько собак, две за нами, а остальные в других метрах. И опять раздался тот же самый ужасающий хрип. На дороге взревел мотор автомашины, видно было, как машина промчалась вдоль ограждения, за
Думаю, у тех, с сумкой, не осталось никаких шансов. А мне стало не по себе. Господи, где же этот Януш?! Раз полиция здесь, знает, что сумка с наркотиками спрятана здесь. И мы с Иоанной тоже здесь! Поди доказывай потом, что мы ни при чем. Ну, со мной еще так-сяк, можно выпутаться, а вот Иоанне придется туго.
— Смывайся! — тихо приказала я. — Только осторожно.
И, пропустив вперед Иоанну, я осторожно двинулась следом за ней по узкой тропинке. Проклятые каблуки! Зацепившись за какую-то корягу, я свалилась в траву. Не успела подняться, как прямо над моей головой яркий луч света разорвал ночную темноту. Я замерла, прижавшись к земле.
— Что тут происходит? — громко спросил мужской голос, тот самый, который требовал сковороду. Краем глаза я заметила мужчину на соседнем участке, который смотрел на ярко освещенное теперь владение Подольских. Что там происходит, мне не было видно, я боялась пошевелиться, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Ничего особенного, — ответил соседу официальный мужской голос. — Полиция. Пойманы взломщики. Слушайте, что это у вас так страшно хрипит?
— Попугай. От волнения,
— А чего он у вас разволновался?
— В дом забралась жаба. Из тех, знаете, ядовитых. Пришлось удерживать собак. А у вас кто-то стрелял?
— Да, но не мы, они стреляли. Теперь все в порядке.
Похоже, сосед был из любопытных и не собирался удовлетворяться такой скупой информацией. Но и полицейский оказался не промах.
— А вы что-то видели? Хотите быть свидетелем? — спросил он официальным тоном.
Фонарик в руках соседа задергался и осветил его ноги, уже развернувшиеся в противоположном направлении.
— Да нет, ничего я не видел. У меня свое представление было в доме. Я пойду, пожалуй. До свидания.
Застыла я в очень неудобной позе, все члены тела у меня одеревенели, но я боялась пошевелиться, чтобы движением не выдать себя. Что-то мне говорило, что сейчас не очень подходящий момент для общения с полицией.
Сосед выключил фонарик и побрел к своему дому, но вокруг, на мой вкус, и без того было слишком много света. Однако оставаться далее в этом месте было опасно, и я осторожно, на четвереньках, стараясь скрыться в траве, двинулась на зады участка.
Когда через тысячу лет я выбралась-таки на дорогу, не обнаружила там ни «полонеза», ни невестки. Спрятавшись в тени какого-то дерева, я попыталась осмотреться. Их нигде не было видно.
С возвращением в Варшаву проблем не было. У меня по-прежнему находились ключи от невесткиной машины, заблокированной мною тут, в гараже, так что не это меня беспокоило. Беспокоило другое. Не в характере Иоанны было вот так бросить меня одну ночью, в месте, полном опасностей, а самой смыться. Нет, наверняка опять что-то еще случилось.
Свекровь, безусловно, права — мне надо как можно незаметнее выбраться из этого светопреставления. Посторонившись, она освободила мне тропинку и подтолкнула вперед. Спорить я не стала, не время. Бодро двинулась в темноте, слыша за собой все нарастающий шум. Вот там уже выделялись отдельные голоса, вспыхивали яркие блики света электрических фонариков. Я прибавила шаг.
На дорогу я выскочила в метре от моего «полонеза». Точнее,
В домике по другую сторону дороги горел свет, неяркий, но достаточный, чтобы с его помощью можно было разглядеть просвечивающую сквозь стекла моей машины неясную тень человека на переднем сиденье. Естественно, не всего человека, а его головы, размером, как мне показалось со страху, с пивной котел. И этот пивной котел покачивался над рулем моей машины как-то зловеще, как-то потусторонне... Езус-Мария, опять мне подсунули труп? Да еще какой-то уродский, к тому же немного живой? От ужаса перехватило дыхание.
Тут на минуту в машине вспыхнул слабый свет электрического фонарика, и я пришла в себя. Вовсе не труп, а какой-то негодяй сидел за рулем моей машины и, нагнувшись и подсвечивая себе фонариком, что-то делал под приборным щитком. Впрочем, ясно, что именно: ключей от зажигания у него нет, вот и пытается вырвать провода, чтобы замкнуть напрямую, замок же в дверце машины просто сломал, мерзавец! А впрочем...
И я ясно увидела себя, как несколько часов назад приезжаю к дому свекрови, нагружаюсь охапкой вещдоков и тяжеленной сумкой с пивом, с трудом вылезаю из машины со своей ношей, еще забираю рулоны с заднего сиденья, руки у меня заняты, пригодилась бы третья, так что заднюю дверцу машины захлопываю ногой. На блокирующий штырек я не нажала, даже не подумала о нем. Вижу себя, как, тяжело нагруженная, иду к дому свекрови, оставив машину незапертой...
Выходит, мерзавцу даже не было необходимости взламывать дверцу «полонеза», я сама оставила ее незапертой. Выходит, он запросто проник в машину. О Господи, что я все о том, как проник? Надо думать о том, что сейчас делать!
Первым побуждением было, разумеется, схватить мерзавца за шиворот и выволочь из моей машины, но я задушила в зародыше глупые агрессивные побуждения. Правда, в свое время я обучалась некоторым приемам самообороны и нападения, но когда это было? Да и в тесном пространстве машины вряд ли могу применить выученные приемы. Что же делать? Одно лишь я твердо знала: не позволю украсть у себя из-под носа последнее средство передвижения!
Шум во владениях Подольских нарастал, к нему прибавился лай собак, лай целенаправленный и солидный, видимо, лаяли служебные собаки. Мерзавцу наконец удалось разорить систему зажигания, он напрямую подключил провода, мотор заурчал. Сейчас умчится, подонок, на моей машине и поминай как звали! Одним прыжком преодолела я оставшийся до машины метр, прыгнула, точно разъяренная тигрица, или лучше, разозленная змея. Схватившись за ручку задней дверцы — не запер, слава Богу! — я просочилась внутрь в тот момент, когда машина потихоньку сдвинулась с места. Меня он не увидел и не услышал. Съежившись на заднем сиденье под прикрытием спинки переднего, я старалась занять как можно меньше места, чтобы он не смог заметить меня в зеркале заднего обзора, все еще продолжая придерживать дверцу рукой, так как очень трудно было в такой позиции бесшумно ее захлопнуть. Уличив момент, захлопнула, но рычажок блокировки не нажимался, значит, все-таки не захлопнула. И в самом деле, при первом же левом повороте дверца распахнулась, чуть не сорвавшись с петель. Тип за рулем выругался, притормозил, проявив немалое самообладание, перегнулся назад и, вытянув руку, с силой захлопнул дверцу. Похоже, его не удивило, что она распахнулась, значит, и в самом деле, в машину он проник через нее и теперь себя же выругал за то, что сразу ее не запер как следует. Ну и рука у него, длинная, как у обезьяны! Вниз он не догадался взглянуть, захлопнув дверцу, нажал на газ и помчался вперед.