Стеклянная Крепость

Дрейк Дэвид

— Мы хотим выйти из этого гобелена, — сказала Илна, — или этого сада, если хотите. Где же выход?

— Я не знаю... — ответил пес. Он с воем дернул головой, когда Чалкус слегка пошевелился.

— Нет! — сказала Илна. — Нет, пока я не решу, что он не отвечает. Пес, как ты думаешь, где выход? Вы, Принцы, разговариваете друг с другом, не так ли? Вы должны говорить об этом!

— Мы не знаем, — сказал пес, очень тщательно выговаривая слова. Его язык высунулся из узкой морды, пытаясь дотянуться до крови, медленно вытекающей из оторванного уха. — Никто

никогда не покидал Сад. Но некоторые думают...

Он снова лизнул, на этот раз, дотянувшись до крови. Шерсть над тем местом, куда доставал язык, была спутанной и блестящей.

— Хотя некоторые думают... — продолжал пес. — Что, возможно, Единый построил храм в центре Сада для Себя. И, возможно, когда Он закончил строительство, Он попрощался с Садом в этом месте.

— Я видела храм! — сказала Мерота. — Я смотрела на него, когда мы провалились в лабиринт!

— Да, — сказал Чалкус. Он вложил свой кинжал в ножны, тщательно протерев кончик меча сложенным дубовым листом. — И я тоже. Как он выглядит внутри, этот храм, добрый зверь?

Грудь собаки поднималась и опускалась при дыхании; Илна была осторожна, парализовав только сознательный контроль существа над его мышцами. Однако было бы очень легко заморозить все движения и наблюдать, как собака медленно задыхается. Сколько маленьких человечков прошло через эти три глотки за бесчисленные годы?

— Я никогда там не был, — сказал пес, отчаянно вращая глазами. Возможно, он понял выражение лица Илны. — Никто из нас этого не делал! Ну, мы, конечно, не знаем, но некоторые думают, некоторые воображают, что в храме живет другой, когда он не охотится. Никто из нас не знает, никто не знает наверняка, но если у другого есть определенное место, оно может быть там.

— Другой, — повторила Илна. — Ты имеешь в виду Тень.

Она говорила с преднамеренной жестокостью, так яростно злясь на своего пленника, что рискнула вызвать Тень только для того, чтобы заставить пса завыть от ужаса. Что он и сделал, испустив поток дурно пахнущей мочи на землю и свои собственные задние конечности. Как и дыхание, это была бессознательная реакция. Мерота сжала руки и уставилась на Илну.

— Осторожно, Илна, дорогая моя, — сказал Чалкус с беспокойством во взгляде. — Если ты хочешь убить его, я сделаю это без сожаления; но если нам нужны ответы, то он их нам даст.

— Да, хорошо, — холодно ответила Илна. — Тогда другой. С чего ты взял, что он прячется в храме? Ты видел его там?

— Мы больше нигде его не видим, вот в чем дело! — сказал пес. — За исключением тех случаев, когда он случайно встречается. Никто из нас не был в храме, я же вам говорил! Но ведь больше нигде его быть не может, не так ли?

Илна зажала нижнюю губу между зубами и прикусила ее. Она знала, что делать — что она сделала бы — и она почти показала свое желание, как приказ. Она должна была помнить, что теперь ее мнение было только одним из трех.

— Мастер Чалкус, что бы вы хотели, чтобы мы сделали? — официально спросила она.

— Чем дольше мы здесь остаемся, —

сказал моряк, — тем больше вероятность, что мы встретим что-то, что предпочли бы не видеть. Если выход лежит через этот храм, тогда я с радостью пойду в храм, кто бы там ни жил. Я бы предпочел, чтобы мы встретились с ним в его доме в удобное для нас время, чем он нападет сзади в удобное для него время.

— Мерота? — спросила Илна. Она могла отдавать приказы своим спутникам и заставлять их соглашаться так же уверенно, как она подчинила своей воле этого трехголового пса. Она была таким человеком однажды, в те дни, сразу после того, как вернулась в реальный мир после путешествия в Ад.

Никогда больше. Несмотря ни на что.

— Я хочу уйти, Илна, — тихо сказала Мерота. — Я не боюсь. Когда я с тобой и Чалкусом, я не боюсь.

Илна фыркнула. — А ты нет? — спросила она. — Ну, а я, конечно, боюсь.

— «Но не сама по себе. Если бы я была уверена, что умру одна, я бы улыбнулась и пошла дальше».

— Тогда ладно, — сказала она. — Мы найдем храм, а потом поступим так, как сочтем нужным.

Чалкус взмахнул мечом так, что кончик задел вьющиеся ресницы пса, прежде чем тот успел отдернуть голову. — А этот? — спросил он. — Тогда, может, попросим его провести нас?

— Мне не нужен проводник, чтобы найти нужное место, господин моряк, — сказала Илна напряженным, сухим голосом; ее губы скривились, как будто она проглотила уксус. — Ничто в этом звере не радует меня так сильно, как его отсутствие. Отойди — и ты, Мерота.

Ее спутники отодвинулись в сторону. Чалкус старался держать Илну, Мероту и огромного пса в поле зрения одновременно — и следить, чтобы кто-нибудь не появился у них за спиной.

— Сейчас я тебя освобожу, — сказала Илна тяжело дышащему псу. — Я не хочу тебя больше видеть. Если я это сделаю, я убью тебя. В зависимости от того, как я себя чувствую в данный момент, я могу убить тебя быстро, а могу и не убить. Я надеюсь, ты понимаешь.

Она сложила ткань в ладонях и отступила назад. Собака забилась в судорожных конвульсиях, ее лапы завершили движения, которые они начали до того, как узор Илны заставил их замереть. Крупное животное, пошатываясь, поднялось на ноги и боком врезалось в живую изгородь. Шипастые ветки затрещали, но, несмотря на вес и силу зверя, изгородь устояла.

Собака пришла в себя и попятилась. — Ты связана с другим! — прорычала ее средняя голова. — У другого нет ни чести, ни вежливости. Это монстр, который убивает. — Ты связана с ним!

Илна начала поднимать руки, снова расправляя узор. Собака повернулась и скрылась из виду, ее огромные лапы отбрасывали комья дерна.

Илна пожала плечами, пытаясь избавиться от воспоминаний о собаке и ее зловонном дыхании. — Здесь налево, — сказала она, кивая на перекресток дорожек перед ними. Она вздохнула и начала развязывать узелки, чтобы пряжа была готова к использованию в следующий раз. — И снова налево на следующем повороте. Пошли! У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь.