Стеклянная невеста
Шрифт:
— Опять ты за свое! — взвилась я. — При чем здесь я и твоя Света? Света умерла, утонула Света, махнула тебе русалочьим хвостом, проворонил ты свою русалку!
Я повернулась и пошла к входной двери. Матвей попытался задержать меня в коридоре. Я со злобой вырвала руку:
— Не трогай меня! Что тебе еще надо? Оставь меня в покое!
— Не может быть, чтобы ты меня не могла простить. Ну чем искупить то, что я тогда с тобой сделал?
Я всплеснула руками:
— Это что же, ты и в самом деле веришь, что к тебе та Света вернулась с того света (я надменно усмехнулась каламбуру)?! Веришь в потусторонний мир? Веришь, что русалка всплыла к тебе из потусторонних
— Да, — упрямо сказал он.
В этот миг его простоватое лицо затвердело. В нем проявилось сила и упрямство. И вера. Я невольно обратила внимание на шрамы, которые тут и там были заметны на его теле. Наверное, с войны. В этот миг я подумала: «Надо же, он, конечно, и в самом деле чокнулся. Ходит и говорит как человек, а сам, наверное, уже того. Может, он меня так и не выпустит? Все-таки наемный убийца, а это вам не что-нибудь!» И подумала: «Ну, я тебе сейчас устрою!»
— Вот что, милый мой! Если ты и в самом деле веришь, что Света может вернуться русалкой, то почему ты думаешь, что к тебе должна вернуться она, а не ты должен сойти к ней? Все тебе хочется получать даром. Ты так уверен, что имеешь на это право?
— Но я должен!.. Что же мне делать? Я развела руками:
— Неужели непонятно: прыгай за ней с того моста. Я тебе говорю: я не твоя русалка, не твоя Света. Тут у тебя полный облом. Так что тебе и дальше придется с этим жить. Если ты это называешь жизнью, конечно. А если прыгнешь, то восстановишь справедливость, равновесие установится, и ты с ней, так или иначе, встретишься. А не захочешь платить, то выплывешь — и всего делов. Подумай, так просто!
Глава 56
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
Он меня больше не задерживал. Я благополучно выскользнула из двери, потом из подъезда, и только когда прыгнула в салон остановленного частника, сумела перевести дух. Молодой шофер все время пытался заговорить, я отмалчивалась, лишь время от времени что-то вставляя в его бодрый нескончаемый монолог.
Поднялся ветер. Он врывался в открытые окна машины, поднимал пыль вдоль бордюров, срывал листья с деревьев. Ветер пронесся и в моей душе, сумел вымести жестокость, боль, задавленный крик. Мне хотелось вырваться из этого мира, унестись туда, где живут одни ветры или звезды, где царит стихия или вечный покой, где нет места мелким страстям, даже если эти страсти и кажутся вблизи огромными, всепоглощающими… Я встряхнула головой: что же теперь, и впрямь топиться, подумаешь, беда приключилась, девочка испачкалась! Нет, жить! Побороть душевную опустошенность, очиститься, обрести прежние силы — и жить, жить! Иначе все впустую, впустую борьба за утерянную прежде большую часть себя, впустую все! Обновиться — вот что мне надо. Женщина всегда обновляется, словно луна, обновляется и очищается новой любовью, в этом ее спасение, думала я.
А дома, в общежитии, я упала на кровать, свернулась клубочком под пледом и попыталась уснуть. Танька не зашла, значит, ее не было — это было хорошо. Зазвонил мобильник, но я ни с кем не хотела сейчас говорить. Дотянувшись до телефона, я отключила его. Вновь попыталась уснуть. Сон не шел, лезли мысли — непрошеные, неотвязные. Аварии, покушения, огненный факел моей сгоревшей машины, спятившая от ревности Катька… Матвей, бледнея, таял, уходил куда-то. Матвей, по сути, оказался эпизодом. Я жалела себя и злилась на него, на себя, на Графа. Что это со мной приключилось, зачем надо было поддаваться вчера порыву? И с кем, с бандитом, наемным убийцей! Какой позор, какое падение! За
Когда открыла глаза, были уже сумерки, так что мне в первое мгновение показалось, что время скачет, отсекая вокруг меня пустые часы. Я включила чайник, вскипятила воду и только после чашки кофе стала потихоньку просыпаться.
Выспалась хорошо, я это чувствовала по тому, что внутри меня больше не ощущалось тоски, неуверенности и безысходности. Я даже захотела поехать в клуб, и это дало мне возможность понять, насколько же за последние недели я привыкла к «Русалке». Я даже подумала, не поплавать ли мне сегодня в аквариуме — мысль, показавшаяся бы утром совершенно невозможной. Да, почему бы и не поплавать?
Делать все равно было нечего. Я заглянула к Таньке, она спала, отвернувшись к стенке, и легко посапывала. Я подумала, что у нее тоже давно не было бой-френда, но к этой стороне жизни Танька относится еще более серьезно, чем я (после чего оставалось только горько усмехнуться). Но вновь меня порадовало то, что особой подавленности я не чувствовала. Жизнь продолжалась, а я выздоравливала. И так захотелось увидеть Графа!..
Глава 57
РЕШЕНИЕ
Света ушла, покинув его уже второй раз. И на этот раз — окончательно. Матвей, услышав, как хлопнула входная дверь, вернулся в комнату и сел в первое попавшееся кресло. Мысли путались у него в голове. Он чувствовал себя так, как может чувствовать себя приговоренный к смерти, когда уже видит за поворотом ожидающий его взвод расстрельной команды. Она ушла, и Матвей, глядя в сторону захлопнувшейся двери, физически чувствовал свое горе и ни о чем больше не мог думать.
Столько лет поисков, столько лет надежд!.. Когда несколько недель назад русалка появилась в аквариуме клуба, он думал, что время ожидания подошло к концу. Он понял, что годы скитания и надежды дали плоды, и его отчаянная вера увидеть ее снова была ненапрасной. Ему только никогда не приходило в голову, что слова ее о возвращении в образе русалки надо было понимать буквально. И он еще не мог тогда понять, что новая исполнительница роли русалки в клубном аквариуме не символический знак об окончании его ожидания, но сама Света, прежняя Света, наконец-то вернувшаяся к нему.
Много дней, как завороженный, стоял он перед стеклом аквариума. Следил за плавным парением чарующего тела в зеленоватой воде и думал, что не только он, но и все: одетые в фирменные смокинги официанты, ловко снующие между столиками с подносами, и представители богемы в ярких тряпках, заглядывающие в клуб потусоваться с власть имущими, и важные, толстые депутаты, скоро снимавшие с потных шей галстуки, мешавшие оттянуться по полной программе, — знали, что чудо произошло, и из подземных вод всплыла она, чтобы вернуть ему похищенную душу.
Долгое время не было знака с ее стороны: русалка кружилась и кружилась в своем стеклянном коробе, сразу исчезая после представления, не стараясь найти его, просто заметить, когда он сам намеренно попадался ей на глаза. Зато Граф несколько раз приглашал к себе в кабинет, вынимал из сейфа бутылку — одну, вторую, — и в долгих беседах, заполненных воспоминаниями и надеждами — больше воспоминаниями, больше, — намекал, что студентка-русалка не про его, Матвея, честь, пусть сходит с ума по теням, если ему это нравится, а журналистку трогать нельзя, не для него девочка, не для него.