Стеклянное сердце
Шрифт:
– Она спасла ему жизнь, даже самый мерзкий человек, как он, готов отплатить за это.
– Ей грозит опасность, глупая.
– Да не больше, чем в вашей дрянной школе, - парировала Сирена.
– Не выдумывай, - фыркнул юноша.
Голубые глаза гневно сверкнули, она опять посмотрела на Маро как на таракана под ногами.
Снова хотел возразить ей, но девица швырнула в него невесть откуда взявшейся в руке горстью земли. Грязные комья попали на одежду и лицо. Зажмурившись от неожиданности, он покачнулся на ногах, чуть нелепо не растянувшись у Сирены под ногами.
– Я... Это...
– Он настолько опешил от ее внезапного поступка,
Внутри бушевала ярость, но что бы он ни сказал сейчас, уже не имело значения. Обдав его волной презрения, Сирена резко развернулась и ушла. Он так и смотрел ей в след, растерянно хлопая глазами.
“Какого дьявола?!”
**
Глава 13
Жизнь в замке протекала для Эмеральд интересно, хоть она и продолжала ненавидеть это место всей душой. Целыми днями она корпела над книгами, либо рядом с Веручем, обучаясь целительству. Веруч оказался бесценным источником информации, охотно учил ее всему, что знал. Не было для Эми вечеров лучше, чем те, когда она сидела в его рабочей башенке и в приятной тишине замешивала зелья и снадобья. Почти за год она научилась большему, чем в королевской школе за добрых семь лет.
В последнее время Веруч доверял ей принимать крестьян с деревни с различными хворями. И еще она упрашивала его брать ее с собой в лагерь пленных, где принималась подлечивать несчастных. Помимо целебной помощи, она потихоньку подсовывала беднягам хлеб или другую пищу, которую удавалось заранее припасти для таких случаев.
Аскон не препятствовал ее обучению. Как и обещал, он позволил ей выбрать занятие по душе. В главных залах она почти не появлялась, но Аскон всегда помнил о ней и иногда, не смотря на ее нежелание, приказывал появиться на том или ином званом ужине.
Наряженная Орлеаной в помпезные одежды, она чувствовала досаду и робость, потому что непременно становилась главной мишенью для чужих взглядов. Эми не обманывалась на этот счет - все глазели не потому, что она была писаной красавицей. Совсем нет. Все глазели, потому что до сих пор гадали над ее статусом в замке. Многие пошептывали, что Эмеральд и вовсе была любовницей Аскона, хоть он и не раз говорил во всеуслышанье, что Эми спасла ему однажды жизнь.
Как бы ее не наряжали в кальдерранские тряпки, а все равно - у нее будто на лбу было написано, что она валиарийка. И ее происхождение раздражало придворных все больше и больше.
– Твое место на полях Кальдеррана, но никак не в замке, - противно шипели слуги, когда она проходила мимо них с очередной книгой.
Эми ничего не отвечала на такие выпады, предпочитая оставаться в тени.
Больше всех на свете она ненавидела трех братьев, сыновей Адары. Из них троих, пожалуй, Торли еще мог бы получить ее расположение, такой он был мягкотелый и в целом беззлобный. Даже улыбался ей порой.
Освальд относился к девушке с откровенным презрением, морщился едва она появлялась на его горизонте, будто она мерзкая жаба, а не человек. Вечно лощеный и одетый с иголочки принц вызывал в ней ответную антипатию. С насмешкой на лице она отметила, что тот редко садился в кресло. Видимо, чтобы не помять отутюженные брюки и так любимый им светло-сиреневый камзол.
Бледное аристократическое лицо чуть ли не зеленело от отвращения, стоило Эми в очередной раз появиться на ужине, да еще и подле Аскона. Старик называл ее чуть ли не названной дочерью, и беднягу Освальда почти
Часто Эми сидела в кабинете короля, изучая свитки и исторические летописи, закрывая дыру в своем образовании по истории становления Кальдеррана. Сам король в это время занимался государственными делами, то и дело разъясняя ей те или иные детали из книг. Хоть они и сблизились, а все же Эми не испытывала к старику теплых чувств. Она ни на мгновение не забывала, что находится в замке по его прихоти и, по сути, является пленницей, просто в более благополучных условиях, чем остальные.
Но хуже всех был младший брат - Фрэнсис. Ни надменный взгляд принца, ни чувство холодного превосходства на равнодушном лице не играли никакой роли для Эми. Ей было все равно как он к ней относится. Даже наоборот. Чем больше не замечал, тем больше она радовалась. Но, к сожалению, в последнее время он замечал. И довольно часто. И нет, конечно, ни в каком-то там глупом романтическом смысле. Вовсе нет.
Паршивец действительно начал тренировать на Эми свой дар, как и обещал. И после каждого раза ей хотелось умереть от бессилия, ярости и унижения.
Все началось с того, что за две недели до своего дня рождения, Эмеральд появилась на празднике сбора урожая. То, что удалось собрать земледельцам и урожаем-то не назовешь, но кальдерранцы чтили традиции и каждый раз после сбора устраивали огромный праздник по этому случаю.
Праздник проходил в Дуаре, там же, где и возделывали земли. В Вел Хейме круглогодично стоял лютый холод. Делать там было нечего.
Эми не хотела участвовать в мероприятии, но Аскон посоветовал все же сходить и развеяться. Повеселиться с другими девушками. Когда Аскон “советовал”, это означало, что сказать “нет” нельзя. Эми пришлось идти на нежеланный праздник. Как же было ей тягостно и грустно, потому что она знала, что пока местные танцуют у костра и поют песни, в лагере рабов пленные мучаются от голода. Видят издалека густые и высокие костры на границе у болот, слышат веселый стук баранов и звонкую мелодию лютней, рассекающую горячий воздух.
Не было в ней ни капли радости. С каждым новым днем на чужой земле Эмеральд становилась все более замкнутой и неприветливой. Все больше стремилась к книгам, зельям и травам, избегая общества людей.
По случаю праздника Орлеана нарядила ее в немыслимый костюм, который только и годился что разве разгуливать в Алом доме перед посетителями. Она в ужасе оттолкнула от себя наряд, но Орлеана только посмеялась.
– Милая, так это праздник. Там все девушки будут облачены в подобное. Уж извини, твой скромный наряд целительницы, в который ты так успешно прячешься, не подойдет. Нужно соблюдать традиции.
– Это традиции не моего народа, - горячо возразила Эми, с ненавистью разглядывая полупрозрачные тряпочки.
– Теперь твой народ здесь, - отрезала Орлеана, и в голосе женщины послышалась стальная нотка.
Эмеральд не хотелось ей перечить и, тем более, обретать в Орлеане врага. За это время она поняла, что за показным радушием женщины скрывается весьма непростой и стальной характер, который возможно и помогает ей тут выжить и занимать почитаемую должность. Одно слово Орлеаны, и Эми могла лишиться возможности учиться. Так много она тут значила.