Стеклянные книги пожирателей снов
Шрифт:
Рядом с мисс Пул на нетвердых ногах стояла другая женщина в маске, ее светлые волосы были слегка растрепаны, словно она только что занималась тяжелым физическим трудом. Глядя на нее, Свенсон неодобрительно и встревоженно отметил, что тонкий и облегающий ее тело шелк почти прозрачен, отчего все контуры ее тела были видны вполне отчетливо. По другую сторону стоял мужчина в кожаном фартуке, готовый ее подхватить, если она упадет. Сзади, рядом с женщиной на столе, стоял еще один мужчина в кожаных перчатках, под мышкой у него было нечто похожее на медный шлем — такой был на графе д'Орканце, когда Свенсон, угрожая пистолетом, вывел принца из института. Мужчина у стола положил шлем и начал извлекать
Мужчина закончил возиться с проводами и поднес жуткую маску к лицу женщины, замешкавшись лишь на мгновение, чтобы снять с нее белую маску с перьями. Она принялась мотать головой, тщетно пытаясь помешать ему, глаза ее были широко открыты, а ее рот, из которого торчал кляп, двигался. Ее серые глаза, устремленные на мучителя, сверкали ненавистью… Свенсон затаил дыхание. Человек надел маску на женщину, а потом сильно затянул крепежные тесемки. Он наклонился над столом, закрывая обзор Свенсону. Доктор не мог понять, в каком состоянии находится женщина. Опоили ее, что ли? Избили? И тут доктор отчетливо понял, что для спасения мисс Темпл у него осталось несколько минут — пока мисс Пул не закончила с блондинкой (кстати, кто она?).
Мисс Пул подошла к небольшому вращающемуся столу (как уже знал Свенсон, стол этот был предназначен для медицинских принадлежностей) и взяла флакон со стеклянной пробкой. С заговорщической улыбкой она вытащила пробку и, сделав шаг к первому ряду амфитеатра, повела открытым флаконом перед публикой, приглашая понюхать содержимое. Зрители один за другим (и к явному удовольствию мисс Пул) отшатывались с явным отвращением. После шестого зрителя мисс Пул вернулась в ярко освещенное пространство и к своей светловолосой подопечной.
— Запах совершенно невыносим. Я полагаю, это подтвердят те, кто вдохнул паров этой смеси, но такова уж природа нашей науки, что наша милая подопечная, воплощенная стрела в полете к мишени судьбы, была вынуждена употреблять это вещество, и не раз, а ежедневно, в течение двадцати восьми дней подряд, пока ее цикл не пришел в полную готовность. До этого дня такая задача была осуществима разве что принуждением или — как это и происходило прежде — введением небольших количеств вещества в шоколад или аперитив. А теперь вы станете свидетелями того, насколько сильна ее заново отлитая воля.
Мисс Пул повернулась к женщине и протянула ей флакон.
— Моя дорогая, — сказала она, — вы понимаете, что должны выпить это, как вы это делали в прошедшие недели?
Блондинка кивнула и протянула руку, чтобы взять флакон из руки мисс Пул.
— Пожалуйста, понюхайте, — попросила мисс Пул. Женщина подчинилась. Она наморщила нос, но этим ее реакция и ограничилась.
— Пожалуйста, выпейте.
Женщина поднесла флакон к губам и опрокинула его содержимое себе в глотку, как моряк — стакан рома. Она церемонно отерла рот, замерла на несколько мгновений, словно чтобы лучше усвоить проглоченное, а потом вернула флакон мисс Пул.
— Спасибо, моя дорогая, — сказала мисс Пул. — Замечательно.
Зрители взорвались лихорадочной
Доктор посмотрел перед собой на мостки. На металлической раме, подвешенной к потолку, и в пределах достижимости с мостков были, как в настоящем театре, закреплены парафиновые лампы в металлических кожухах (теперь он понял, что единственное назначение мостков и состояло в том, чтобы с них обслуживать эти лампы). Передок каждого кожуха был открыт, чтобы свет распространялся в одном направлении, а линза еще больше концентрировала луч. Несколько мгновений он прикидывал (если бы ему удалось выползти незаметно для зрителей), не задуть ли ему лампы, погрузив тем самым театр в темноту… Но тут было не меньше пяти ламп на довольно длинной обрешетке. Его застрелят раньше, чем он успеет погасить все лампы. Но что еще мог он сделать? Двигаясь осторожно и максимально быстро, доктор Свенсон выполз из своего укрытия и оказался на виду у любого, кто поднял бы голову.
Мисс Пул шепнула что-то на ухо своей светловолосой подопечной и подвела ее поближе к зрителям. Молодая женщина присела в поклоне, и зрители снова вежливо захлопали. Свенсон мог поклясться, что она разрумянилась от удовольствия. Женщина выпрямилась, и мисс Пул препоручила ее одному из макленбургских солдат, который, щелкнув каблуками, предложил той руку. Блондинка взяла его под руку, и, четко печатая шаги, они удалились из зала по одному из пандусов.
На том же пандусе появились еще два макленбургских солдата, ведя между собой третью облаченную в белое женщину в маске. Она неуверенно ступала по полу, наклонив голову набок. Ее каштановые волосы были распущены и ниспадали ей на спину и на плечи. И опять доктор Свенсон невольно опустил взгляд на тело женщины — белый шелк плотно облегал ее талию, и из закатанных рукавов торчали бледные руки.
Мисс Пул раздраженно повернулась. Свенсону не было слышно ни что она прошипела солдатам, ни что они почтительно прошептали ей в ответ. В этот миг замешательства он посмотрел на мисс Темпл — отвратительная маска закрывала ее лицо, а она тщетно пыталась вырваться из своих пут.
Мисс Пул сделала жест рукой в сторону новоприбывшей.
— А сейчас я вам продемонстрирую совершенно другой случай… возможно, довольно опасный… но мы должны быть готовы к опасностям на нашем пути. Женщина перед вами — вы видите ее неприглядную внешность и низменное состояние — одна из тех, что была среди приглашенных к участию, а потом, вступив в заговор с нашими врагами, осмелилась отказаться от приглашения. Более того, ее отказ принял форму… преступления. Она убила одного из числа наших беспорочных!
Публика зашепталась, зашелестела. У Свенсона похолодело в груди. Это была Элоиза Дуджонг. Он не узнал ее сразу — прежде волосы у нее были заплетены в косу, теперь — нет, такая незначительная деталь, но у него от этого чуть не разорвалось сердце. Все его сомнения относительно ее верности испарились еще до этой внезапной вспышки эмоций. Увидеть ее с распущенными волосами… Он мог только мечтать об этом, но теперь волосы ее были распущены, она была явно не в себе, и все мечты доктора обратились в прах.
Он быстро подполз к следующей лампе и вытащил из кармана револьвер.
— И все же, — продолжала мисс Пул, — ее привели сюда, чтобы продемонстрировать великую мудрость — и великую экономичность — нашей цели. Поскольку, несмотря ни на что, действия этой женщины несут в себе неоспоримую долю мужества. Неужели мы должны ее уничтожить только потому, что у нее не хватает ума понять, в чем ее истинная выгода? Нет, мы говорим, что этого не должно быть, а потому приветствуем эту женщину, приглашаем ее в наше общество!