Стеклянные книги пожирателей снов
Шрифт:
Вместе с ним рассмеялся и принц. Чань испытал что-то вроде сочувствия к Ксонку, у него возникло искушение вылезти из своего укрытия и напасть на них — если первым он убьет Блаха, то с остальными у него не будет никаких проблем. В этот момент снова заговорила Розамонда, и при звуках ее голоса он замер на месте.
— Давайте-ка положим герра Флаусса на стол.
— Превосходная мысль, — согласился принц. — Блах… и вы там.
— Это мистер Грей из института, — терпеливо сказала Розамонда, словно уже не раз повторяла это.
— Отлично. Поднимите его…
— Он такой тяжелый, ваше высочество… — пробормотал Блах, лицо его покраснело от напряжения.
Чань улыбнулся, видя, как Блах и
— Ваше высочество, скажите ему, — намекнула графиня.
— Пожалуй, я должен… это смешно… прекратите сопротивляться, Флаусс, иначе вам же будет хуже — ведь это делается ради вашего блага, вы сами меня потом будете благодарить.
Принц оттолкнул Грея в сторону и ухватился за брыкающиеся ноги Флаусса. Их труды были не очень эффективны, но все же с кряхтением им удалось водрузить Флаусса на стол. Чань с удовольствием отметил, что Розамонда, хотя и скрытно, улыбается, глядя на них.
— Ну вот, — выдохнул Карл-Хорст. Он сделал неопределенный жест в сторону Грея и вернулся к своему чаю. — Привяжите его… приготовьте… этот… аппарат.
— Может быть, допросить его? — спросил Блах.
— Зачем?
— Узнать, кто его союзники в Макленбурге? Где находится доктор Свенсон?
— К чему столько трудов? После прохождения Процесса он нам сам все расскажет… он просто станет одним из нас.
— А вы ведь и сами не прошли Процесса, майор? — спросила графиня ровным тоном с ноткой вежливого интереса.
— Еще нет, мадам.
— Пройдет, — объявил принц. — Я на этом настаиваю — все мои советники должны будут причаститься этой… ясности. Вы не знаете, Блах, вы не знаете. — Он отхлебнул чаю. — Именно поэтому вам и не удалось найти Свенсона, и с этим… этим… преступником вы потерпели неудачу. И только мудрости графини мы обязаны тем, что не положились на вас, начиная изменения в Макленбурге!
Блах не ответил, но попытался как можно скорее сменить тему разговора.
— Нам для дальнейших действий нужен Баскомб?
— Я уверена, что мистер Грей справится сам, — сказала графиня. — Но вам, наверно, придется помочь ему с ящиками.
Чань во все глаза смотрел, как открывают длинные ящики, как вытаскивают на пол зеленую упаковку. Пока Блах привязывал Флаусса к столу (затягивая изо всех сил ремни), пожилой мистер Грей достал что-то похожее на пару больших очков с неимоверно толстыми стеклами в черной резиновой оправе; весь этот аппарат (а он и в самом деле оказался частью машины) был увит ярким медным проводом. Грей надел очки на лицо дергающегося человека (и затянул их как можно туже), потом отступил назад к ящику, вытащил из него отрезок обрезиненного кабеля с большими металлическими зажимами с обоих концов, подсоединил один к медному проводу, потом склонился над ящиком с другим концом и подсоединил его к чему-то внутри — к чему, Чань не смог разглядеть, — а потом не без некоторых усилий повернул что-то вроде выключателя или рукоятки. Чань услышал шипение выходящего под давлением воздуха. Грей стоял, глядя на Розамонду. Предлагаю всем отойти от стола, — сказала она.
В ящике засветилось что-то синим сиянием, яркость которого все возрастала. Флаусс выгнулся дугой в своих путах, выдувая через нос воздух. Провода начали шипеть. Чань понял, что настал его момент. Он подал решетку вперед и в сторону и быстро спрыгнул в комнату. Он проникся сочувствием к Флауссу (в особенности с учетом того, что он, возможно, и в самом деле был другом Свенсона, хотя Свенсон и не говорил ни о каких сторонниках), к тому же момент был самый подходящий, поскольку все четверо смотрели на корчащегося человека, словно
Вокруг них звон в проводах сменился завыванием. Флаусс уродливо извивался на столе, из-под кляпа в его рту сочилась пена. Чань указал на ящик.
— Остановите это! Выключите машину!
Розамонда крикнула ему в ответ, отчетливо произнося слова:
— Если вы остановите машину сейчас, это убьет его.
Чань в ужасе посмотрел на Флаусса, потом быстро повернулся к остальным. Блах лежал неподвижно, и Чань подумал, что, может быть, сломал ему шею. Принц стоял на четвереньках, щупая свою челюсть. Грей по-прежнему сидел на полу. Чань повернулся к Розамонде. Шум был оглушающий, синий свет вокруг них сиял невыносимо, словно они висели в ярком, прозрачном летнем небе. Говорить из-за шума было бессмысленно. Она пожала плечами, продолжая улыбаться.
Он не мог точно сказать, сколько они простояли так, глядя друг другу в глаза, — уж никак не меньше нескольких минут. Он заставил себя кинуть взгляд на лежащих на полу, один раз ударил тростью по руке Карла-Хорста, который попытался было схватить нож с упавшего чайного подноса. Из-за рева Процесса возникало ощущение, что все это происходит в темноте, потому что он не слышал никаких обычных звуков, свойственных реальности, — звона ножа, упавшего на пол, проклятий принца, стонов мистера Грея. Он повернулся к Розамонде, понимая, что опасность в этой комнате может исходить только от нее, понимая, что, глядя ей в глаза так, как это и делает он теперь, означает отдавать всю свою жизнь на суд, который непременно признает ее — эту жизнь — убогой, жалкой и безотрадной. Над лицом Флаусса поднимался пар. Чань попытался думать о Свенсоне и Селесте. Возможно, они оба мертвы или обречены на гибель. Он ничем не мог им помочь. Он знал, что он один.
Раздался резкий треск, ознаменовавший завершение Процесса, свет внезапно стал гаснуть, звук сошел на нет. В ушах у Чаня звенело. Он моргнул. Флаусс лежал неподвижно, грудь его вздымалась — по крайней мере, это означало, что он жив.
— Кардинал Чань. — Голос Розамонды после невыносимого шума прозвучал настораживающе тихо, ему показалось, что у него что-то случилось со слухом.
— Мадам.
— Мне уже казалось, что я вас не увижу. Надеюсь, мне не придется разочароваться в нашей встрече.
— Я не принял приглашения мистера Ксонка.
— Да. Но вы здесь, и я уверена, что попали вы сюда весьма хитроумным способом. — Чань быстро оглянулся на принца и Грея — те оставались неподвижны. — Не волнуйтесь, — сказала она. — Мне не терпится поговорить с вами.
— Любопытно, жив майор Блах или нет. Минуточку. — Чань присел у распростертого тела, приложил два пальца к его шее — пульс прощупывался. Он снова встал, вложил кинжал в трость. — Может, в другой раз ему меньше повезет?
Она вежливо кивнула, словно соглашаясь, как это, видимо, будет мило, потом указала на старика: