Стеклянный дом
Шрифт:
Объявление было подписано студенческим советом.
Эта сеть кураторов постоянно напоминала о себе. Но теперь у нее появилось название – «Альфа». Фредрика знала об этом феномене, знала и то, что далеко не все студенты, заинтересовавшиеся программой, получали личного куратора. Обычно вопрос рассматривался исходя из профиля и установок студента. Алекс утверждал, что куратором Ребекки являлся финансист Вальтер Лунд. Человек, приехавший в Швецию из соседней Норвегии и сделавший головокружительную карьеру в огромном концерне Аксбергера.
Перелистав брошюру, Фредрика решила заняться этим вопросом вплотную. На последней странице имелся список сотрудников кафедры и их контактные данные. Имя научного руководителя Густава Шёё было обведено красным фломастером.
А рядом – еще одно имя, написанное от руки тем же красным фломастером:
«Спенсер Лагергрен, кафедра литературоведения, Упсальский университет».
Красное кольцо ударило Фредрике в глаза – по телу разлилась слабость.
Не успев подумать, что делает, она свернула брошюру вчетверо и засунула в карман куртки. Остальные материалы, которые намеревалась взять с собой, сложила в полиэтиленовый пакет. Затем погасила фонарик и пошла обратно в дом.
– Я закончила, – сказала она тетке Ребекки. – Я хотела бы взять это с собой, если не возражаете.
Она показала ей пакет, чувствуя, как брошюра жжет карман. Дышать было трудно.
Спенсер!
Человек, который однажды поклялся никогда ей не лгать. И который внезапно решил засесть дома ради ухода за ребенком.
Любимый, что ты скрываешь от меня?
Алекс Рехт не мог решить, как действовать дальше. Хокана Нильссона отправили домой, однако следственная группа не прекратила наблюдения за ним. Продолжалось и прослушивание телефона – как стационарного, так и мобильного.
Фредрика, вернувшаяся после визита к тетке Ребекки, заперлась в своем кабинете с привезенными оттуда материалами. Она отчиталась в нескольких словах, утверждая, что надо поближе изучить организацию кураторов. Алекс был в душе не согласен с ней, но, поскольку других убедительных версий не имелось, возражать не стал.
Он взглянул на часы. Скорее всего, уже скоро Фредрика отправится домой и вернется не раньше понедельника. Дай бог, ей удастся примирить интересы семьи и работы. Группе не нужен еще один Петер.
Алекс решил позвонить Турбьерну Россу и поблагодарить за приглашение на рыбалку. К сожалению, он вынужден отказаться. Слишком много работы. Слишком много всякого, что надо осмыслить. Слишком…
– Турбьерн Росс.
– Привет, это Алекс. Я только хотел сказать, что с удовольствием поеду с вами на выходные.
«Что я такое говорю?» – спохватился он.
Руки у него вспотели. Неужели он совсем лишился рассудка?
– Черт, как я рад, – ответил Турбьерн. – Я думал, ты откажешься.
Сам Алекс тоже так думал.
– Меня особенно привлекла рыбалка.
– Я
– Подожди. Я поеду на своей машине. Завтра мне нужно поработать, так что появлюсь поближе к вечеру, если не возражаешь.
Естественно, Турбьерн не возражал. Все можно организовать, если захотеть. Главное, чтобы Алекс съездил с ними на дачу, сменил обстановку, подышал свежим воздухом и выпил с Турбьерном по рюмке коньяка.
Закончив разговор, Алекс позвонил дочери, рассказал о своих планах. Он слышал, как она обрадовалась, понимал, что посылает долгожданные сигналы: смотри, у меня идет нормальная жизнь. Проводить свободное время с друзьями – все, что нужно человеку.
Боль жгла грудь. Утрата показала, что человеку на самом деле надо так мало. В конечном счете он не нашел ни одной вещи, которую не отдал бы, чтобы вернуть Лену. Ничегошеньки.
Звонок мобильного задал новое направление мыслям.
– Это Диана Тролле. Я отвлекаю?
– Нисколько. Как у вас дела?
Что она должна ответить? Что он в состоянии выслушать? Жизнь стала бессмысленной, по утрам не хочется просыпаться… Она избавила его от самого неприятного, оставив это между строк.
– Я в порядке. Хотела только узнать, как движется расследование.
Алекс на мгновение закрыл глаза. Как было бы прекрасно, если бы он мог сказать: все идет отлично, мы нашли убийцу, он уже сидит в следственном изоляторе Крунуберг.
– Имя Густава Шёё вам о чем-нибудь говорит? – спросил он вместо этого.
– Нет. Хотя подождите. Это научный руководитель Ребекки в университете.
– Какие у них были отношения?
– Никаких, насколько мне известно.
– Я имею в виду – хорошие или плохие?
– Скорее, плохие. Она была недовольна им.
– В чем заключалась проблема?
– У него никогда не было времени. Помню, ее это раздражало. Считала, что он мог бы серьезнее относиться к ее работе. Даже пыталась поменять его на другого, но университет на это не пошел. Почему вы о нем спрашиваете? Он под подозрением?
На этот вопрос Алексу отвечать не хотелось.
– Мы рассматриваем несколько лиц.
Ответ звучал уклончиво, не так доверительно, как ему бы хотелось.
– Вы установили, кто был отцом ребенка?
На этот вопрос был только один возможный ответ.
– К сожалению, я пока не могу это комментировать.
В трубке стало тихо, и он услышал нечто другое – голос боли и тоски.
– Иногда мне кажется, что я слышу ее шаги. Все эти маленькие звуки, которые она издавала, на которые я не обращала внимания. Алекс, я слышу ее. Я схожу с ума?
– Вовсе нет. – Когда Алекс попытался ответить, голос плохо повиновался ему. – Мне кажется, многие в вашей ситуации переживают нечто подобное. Потерять любимого человека – это все равно что лишиться важной части тела. Ее ощущаешь все время, хотя ее уже нет.