Стеклянный дом
Шрифт:
Но все, что она воспринимала как данность, оказалось фальшью. Все, что было для нее свято, подверглось осквернению. Она до сих пор помнила страх, заставивший ее до крови прокусить собственный язык, пока на экране мелькали ужасные картины. И свою беспомощность, когда она попыталась вызвать его на разговор.
– Да он же ненастоящий, черт подери! – прорычал он ей в ответ.
Для Теа этот вопрос имел второстепенное значение. Она просто не желала жить бок о бок с мужчиной, страдавшим такими влечениями.
Выгнать его оказалось очень легко, и для нее это послужило подтверждением: фильм настоящий, на экране совершалось реальное убийство. В беседке ее родителей она бывала потом много раз, пытаясь с комом в горле найти доказательства, что все это происходило там, но напрасно. Однако она знала, что эти люди приходили туда: Манфред и неизвестный оператор, снимавший на камеру. Лишь много лет спустя она узнала, кто это был.
Если бы только она не отдала ему фильм в тот вечер, когда он съезжал от нее. Однако эту цену ей пришлось заплатить. Без фильма Манфред отказывался уходить.
– Я на тебя не полагаюсь, – сказал он. – Если у тебя настолько с головой не в порядке, что ты веришь, будто он настоящий, тогда я вообще не знаю, что о тебе думать.
В результате она отдала ему фильм и понадеялась, что видит его в последний раз. Вероятно, ей следовало бы понять, насколько неверно она оценила ситуацию. Все дальнейшие события, вне всяких сомнений, являлись последствиями той первой катастрофы. Но тогда она и представить себе не могла, как плохо все это кончится. Иначе давно поступила бы по-другому.
Многое пугало ее, когда она сидела в своей комнате, в добровольной изоляции. Один момент, тревоживший ее более всего, – не слышал ли кто-нибудь, что происходило в ее комнате накануне вечером? Видел ли кто-нибудь, как исчез мальчик? И самое главное – слышал ли кто-нибудь, как она говорит?
Для сна и отдыха времени не было. Петер Рюд решил не ехать домой спать, как советовал ему Алекс. Вместо этого Петер сделал еще несколько кругов и снова вернулся к пансионату.
Звонок брата он помнил с предельной ясностью.
«Там кто-то стоит и заглядывает в окно. Я вижу только его спину».
Ко времени его возвращения полицейские уже уехали – им было здесь больше нечего делать. Петер нашел заведующую и попросил разрешения зайти в комнату Джимми. Заведующая без конца извинялась.
– Просто не понимаю, как это могло произойти, – говорила она, идя впереди Петера по коридору.
Судя по лицу и голосу, она плакала. Петера это не трогало. Он вообще не понимал, почему она просит прощения: когда пропал Джимми, была не ее смена.
– Вроде бы только что был здесь – и уже нет.
Петер молча вошел в комнату брата. Все было так же, как и утром, когда
Петеру и их родителям позвонили сразу же, когда выяснилось, что Джимми пропал. Как долго он к тому времени отсутствовал, трудно было определить – во второй половине дня его никто не видел. Это само по себе не казалось странным: Джимми любил иногда побыть наедине с самим собой. Порой он даже не выходил к ужину, а оставался у себя в комнате.
– Мы обнаружили, что его нет, когда постучали, чтобы проверить, собирается ли он уже ложиться спать. Сами знаете, он иногда засиживается допоздна.
Петер прекрасно это знал. Еще в детстве Джимми невозможно было уложить по вечерам. Он отказывался спать, боялся пропустить что-то интересное, если ляжет раньше остальных.
– Единственная вещь, которой не было на мес те, – это его куртка, – продолжала заведующая, сообщая Петеру подробности, которые он уже слышал накануне. – И дверь террасы была открыта, когда мы вошли, так что он, скорее всего, вышел этим путем.
Это Петер тоже понимал. Не понимал он одного: куда же мог подеваться брат? За всю жизнь он всего несколько раз отправлялся на самостоятельные прогулки. Куртки нет, дверь открыта.
Джимми, куда же ты пропал?
– А кто живет в доме напротив? – Петер посмотрел в окно.
Ему вспомнились слова Джимми о том, что он видел человека, заглядывающего в чужие окна.
– Это здание принадлежит дому престарелых.
– Он частный?
– Да, и они принимают лишь несколько человек в год. Я слышала, что туда длинная очередь желающих.
Петер посмотрел на вереницу террас по другую сторону двора. Где мог стоять мужчина, которого видел Джимми? Взгляд Петера остановился на пожилой женщине. Она была такая бледная и заурядная, что он чуть было не пропустил ее. Казалось, она стоит и смотрит прямо в комнату Джимми, прямо на Петера.
Что-то во внешности женщины показалось ему знакомым.
– Кто это? – спросил он заведующую.
– О, я бы сказала, это самая важная птица среди тамошних жильцов. Старая детская писательница, Теа Альдрин. Вам это имя что-нибудь говорит?
Вальтер Лунд ожидал в приемной в оговоренное время. В темном костюме и белой рубашке он выглядел как любой другой бизнесмен. Прежде чем войти, чтобы проводить посетителя в комнату для допросов, Фредрика некоторое время наблюдала за ним через стеклянную дверь: рассматривала его открытое лицо, уверенный взгляд, дружелюбную улыбку, расслабленные плечи. Он сидел, закинув ногу на ногу, положив руки на колени.
«Так это ты убил Ребекку Тролле, положил по частям в мешки и унес в лес?» – мысленно спрашивала она.