Стеклянный Дворец

Гош Амитав

– Потому что я думаю, что люблю тебя, Дину, или что-то вроде того. Раньше я этого не знала, но теперь знаю.

Дину притянул ее ближе. Ему было всё равно, что у нее произошло с Арджуном, ничто не имело значения, кроме одного - она любит его, а он любит ее. Больше ничто не играло роли, ни самолеты, ни бомбы, ничто кроме этого. Именно таково счастье, он ничего подобного раньше не чувствовал - такого растворения и восторга, когда все внутренние органы словно сливаются с разумом, наполняют глаза - разум становится телом, а тело отзывается на радость разума, когда

перестает существовать ощущение реальности.

***

Хотя закат наступил лишь две минуты назад, под пологом гевей было уже темно. Арджун за последние несколько дней слышал много жалоб на эту местность, но лишь теперь осознал исключительную обманчивость окружения. Его охватило странное чувство, что он вошел в картину, созданную для обмана зрения. Временами туннель листвы вокруг становился неподвижным и пустым, но спустя мгновение, казалось, оживал. С каждым шагом фигуры и формы словно появлялись и вновь исчезали, когда ряды деревьев выравнивались. Каждое грациозно изогнутое дерево обещало укрытие, но не было ни единого места, которое не могло бы превосходно простреливаться.

Арджун знал, что на плантации укрылись еще многие. Временами он ощущал их присутствие вокруг. Время от времени он слышал шепот и звуки шагов, отзывающиеся эхом по длинным странным коридорам, протянувшимся во всех направлениях. Иногда он слышал где-то рядом какой-нибудь звук. Он резко поворачивался, но обнаруживал, что всего лишь наступил на скрытую под ковром мертвых листьев ветку. В этим сумраке невозможно было отличить движение от неподвижности, настоящее и иллюзорное, казалось, неразрывно сливалось.

Лишь когда сумерки превратились в полную темноту, он услышал щелканье затвора. Откуда-то совсем близко послышался шепот:

– Каун хаи? Кто это?

Голос звучал знакомо, но Арджун подождал, пока не услышал его снова.

– Каун?

На этот раз он был уверен.

– Кишан Сингх?

– Сахиб.

Арджун сделал пару шагов вправо и столкнулся лицом к лицу со своим денщиком.

– Как ты меня нашел?
– он со всей серьезностью отдал честь отсалютовавшему Кишану Сингху, пытаясь не выдать всю глубину своего облегчения.

– Меня послал Бакленд-сахиб, - ответил Кишан Сингх.

– Где он?

– Вон там.

Оказалось, что Кишан Сингх сбежал на плантацию вместе с десятком других солдат батальона. Они сумели держаться вместе во время неразберихи, последовавшей за атакой японских танков. Случайно они наткнулись на Харди и на подполковника Бакленда. Капитан Пирсон пропал. Теперь они пытались разыскать кого-нибудь еще.

Подполковник Бакленд сидел, прислонившись спиной к стволу, его правая рука висела на импровизированной повязке. Он поприветствовал Арджуна кивком и жестом левой руки.

– Рад, что вы снова с нами, лейтенант.

Арджун с радостью снова услышал этот глухой голос и улыбнулся.

– Я тоже рад вас видеть, сэр. Что с рукой?

– Просто царапина, и о ней уже позаботились. К счастью, с нами медик, - подполковник Бакленд напряженно улыбнулся Арджуну.
– Садитесь, Рой. Теперь

нет смысла во всех этих церемониях.

– Спасибо, сэр, - Арджун расчистил себе место на ковре из опавших листьев.

– Вы будете рады узнать, что Харди тоже жив, - сказал подполковник Бакленд.
– Я послал его за водой. У нас ее мало осталось.

– Всё случилось так быстро, сэр.

– Да, весьма быстро, - голос подполковника Бакленда затих. Когда он снова заговорил, его голос был хриплым, скрипучим, почти неузнаваемым.

– Скажите, лейтенант, вы думаете, что я всех подвел?

В его тоне было что-то трогательное.

– Нет, сэр, - горячо ответил Арджун.
– Вы ничего не могли сделать, сэр.

– Всегда можно что-то сделать.

– Но что вы могли сделать, сэр? У нас не было поддержки с воздуха. Мы не знали про танки. Это не наша вина, сэр.

– Когда командуешь, это всегда твоя вина.

Некоторое время они молчали. Наконец, подполковник сказал:

– Знаете. о чем я думаю, Рой?

– Сэр?

– Питомник в Сахаранпуре. Я помню, как его строили. Мой отец был в то время командующим, и Джаты один-один тогда еще называли Королевским батальоном. Мы уезжали на лето в Симлу, а когда вернулись, там уже появилось здание, которое известно как Питомник. Для солдат устроили праздник. Моя мать разрезала ленточку. Я помню, как я гордился тем, что там висят наши знамена, проеденные молью и всё такое. Это сподвигло меня у изучению военной истории. К десяти годам я знал все наши славные сражения наизусть. Я мог бы в точности рассказать, за что Джемаждар Абдул Кадир получил свой крест королевы Виктории. Когда я учился в выпускном классе, наш батальон участвовал в битве при Сомме. Я где-то нашел речь фельдмаршала Джона Френча и вырезал ее.

– И что он сказал, сэр?

– Что-то про то, что "Джаты на Западном фронте никогда не будут забыты".

– Ясно, сэр.

Подполковник понизил голос до шепота.

– А как вы думаете, что скажут о том, что случилось с нами сегодня, Рой?

Арджун быстро ответил:

– Думаю, скажут, что мы поступили так, как вынудили обстоятельства.

– Да? Не могу об этом не думать. Это было одно из лучших подразделений в одной из лучших армий мира. Но сегодня мы разбежались, даже не открыв ответный огонь. Всю оставшуюся жизнь мне придется жить с воспоминаниями об этом.

– Вам не в чем себя винить, сэр.

– Правда?
– подполковник Бакленд снова замолчал. В этой тишине Арджун вдруг понял, что пошел дождь, и с полога листвы как обычно медленно падают мелкие капли.

– Сэр, - внезапно из темноты вынырнул Харди, застав их врасплох. Он протянул командующему зеленую бутылку.
– Вода, сэр.

– Где вы ее достали?

– Тут есть небольшой пруд, сэр. Мы процедили воду и использовали несколько хлорных таблеток. Думаю, можно пить, сэр.

– Ну хорошо, - голос подполковника Бакленда снова оживился.
– Вам обоим лучше немного отдохнуть. Завтра пойдем на юго-восток. Если повезет, сможет окружным путем выйти обратно к своим.