Стеклянный лес
Шрифт:
– Очаровательный наряд, – заметил Генри. – А теперь сними его.
Дрожащими руками Силья скинула одежду.
Она уже давно смирилась с тем обстоятельством, что родилась не слишком привлекательной, и к своей внешности относилась довольно спокойно, но вот тело… Силья прекрасно осознавала, что ее фигура – то, что нужно: полная грудь, округлые бедра и тонкая талия. Впрочем, обычно никто этого не замечал, ведь зеленая юбка-карандаш и подходящий по цвету свитер, которые она носила с самой первой встречи с Генри, были самым облегающим комплектом в ее гардеробе. К тому же никто, кроме матери, купавшей ее в детстве, не видел Силью обнаженной.
Но теперь она замужняя женщина. А супругам совсем не зазорно ходить друг перед другом нагишом.
– А ты
Силья старалась не волноваться из-за того, что произойдет дальше. По рассказам девушек из колледжа, имевших близость с мужчинами, она знала, что с первого раза может не получиться и нужно использовать вазелин, поэтому запаслась небольшим пузырьком, который спрятала в сумке. Когда ее опасения подтвердились – Генри пытался в нее войти, а она старалась расслабиться, – Силья робко предложила воспользоваться советом подруг.
– Никогда не слышал о таком способе, – удивился Генри, – но, если это поможет, давай попробуем.
Силья выскользнула из постели, достала из сумки пузырек и попросила Генри отвернуться.
Они предприняли еще одну попытку, и вазелин действительно помог. Никогда в жизни Силья не испытывала подобной близости с другим человеком. Ее ошеломило то обстоятельство, что Генри окутал собою не только ее тело, но и все существо. Силья хотела, чтобы это действо продолжалось вечно, но Генри вскоре замер и закричал так громко, что соседи за стеной вполне могли его услышать. Однако Силье не было никакого дела до того, слышит их кто-нибудь или нет.
Перекатившись на бок, Генри в изнеможении прошептал:
– Моя куколка.
Силья устроилась рядом с мужем, крепко прижавшись к нему и укрыв их обоих одеялом. Она знала, что ему нужно отдохнуть. Сама же медленно вдыхала и выдыхала в попытке унять отчаянно колотившееся сердце. Ей не терпелось дождаться того момента, когда они снова смогут заняться любовью.
Теперь, когда Генри появлялся на Манхэттене, они больше не посещали рестораны и не гуляли по городу, а снимали номер в отеле. Муж оплачивал пребывание и подписывался в журнале регистрации своим квадратным почерком: «Мистер и миссис Генри Гласс». Клерк за стойкой улыбался одетому в военный мундир Генри, кивал Силье, теребившей обручальное кольцо, и желал приятного пребывания. В ответ Генри уверял его, что именно так и будет. Поднимаясь в лифте, супруги держались за руки.
Силье очень нравилось заниматься любовью с мужем, и собственная раскованность ее изумляла, ведь раньше она не могла и помыслить, что интимная жизнь столь многообразна. И все же она делала это вместе с собственным мужем, словно на свете не существовало ничего более естественного.
Теперь Силья была замужем, и Генри – красивый идеальный Генри – принадлежал только ей одной. Ни у одной женщины не было прав на его тело, и ни один мужчина, кроме Генри, не смел посягнуть на нее. И так будет до конца жизни.
– Я никогда об этом не пожалею, – прошептал Генри, когда они в изнеможении сжимали друг друга в объятиях. – Женившись на тебе, куколка, я принял самое разумное решение в своей жизни.
Глава 8
Энджи
В иллюминатор «Боинга-707» я впервые увидела Нью-Йорк. День выдался ясным, и вокруг расстилалось ярко-голубое небо.
– Идеальная погода, – сказал по громкой связи пилот. – Посмотрите налево, чтобы полюбоваться чудесным видом Манхэттена.
Я уставилась в крошечное овальное окно, не в силах стереть улыбку с лица. Перелет в другой город действительно оказался таким захватывающим, как я и ожидала.
Прижав Пи Джея к груди, я показывала ему Эмпайр-стейт-билдинг, возвышавшийся над остальными зданиями в центре города, видневшуюся в отдалении статую Свободы и другие достопримечательности города. Я старалась говорить тихо, чтобы не беспокоить Пола, на протяжении всего полета читавшего журналы и курившего одну сигарету за другой. Проходившая мимо длинноногая
Я нахмурилась, но тут же отвернулась к иллюминатору, не желая показывать Полу свою ревность.
В аэропорту Ла-Гуардиа нас никто не встречал, да и кто бы это мог быть? Кроме членов семьи Генри, мы никого в Нью-Йорке не знали.
Пол летал на самолетах всего несколько раз, но при этом вел себя как заправский путешественник: уверенно отвел меня к стойке выдачи багажа, а после того, как мы получили свои чемоданы, отправился на поиски машины. Сидя в ожидании мужа, я огляделась по сторонам. Все в Ла-Гуардии – начиная с быстро движущейся конвейерной ленты с багажом пассажиров и заканчивая оранжевыми пластиковыми сиденьями – было современным, ярким и прочным. Я чувствовала себя так, словно оказалась не в Америке, а в совершенно другой стране. И это всего лишь аэропорт. Кто знает, что меня ждет в городе со странным названием Стоункилл? [2]
2
От англ. stone – камень, каменный, и kill – убивать.
«Kill» в переводе с датского означает «ручей», – пояснил Пол, когда я впервые высказала удивление. – Так что город называется Каменный Ручей. Надеюсь, такое название для тебя будет звучать менее странно».
И правда – такое словосочетание звучало привычнее, но по-прежнему казалось мне зловещим.
Поездка в Стоункилл на арендованном бирюзовом «форде-ферлейне» заняла два часа. Пол дважды сбился с дороги: первый раз пропустил въезд на Бронкс-Ривер-паркуэй, а во второй – не успел повернуть на шоссе, ведущее в город. И все же он не разозлился, как поступили бы большинство водителей, не занервничал, как случилось бы со мной, а, сверившись с картой, молча поехал дальше.
Было почти семь часов вечера, когда мы оказались на подъездной аллее дома Сильи и Генри.
– Руби сказала, что мы не застанем ее дома, но оставила для нас ключ под ковриком на крыльце, – сказал Пол и пояснил, что Руби сейчас живет на другом конце города, у мисс Уэллс, своей учительницы английского языка.
Это показалось мне странным. Руби наверняка было бы лучше жить у кого-нибудь из друзей, в семье, где есть мать и отец, о чем я и сказала Полу, но тот лишь пожал плечами.
С любовью глядя на мужа, я покачала головой. У каждой девочки должна быть по меньшей мере одна близкая подруга, но мужчинам не дано понять таких вещей. Помимо сестер Дорис и Кэрол Энн я с первого класса дружила с Джойс Лэнг и Элис Солберг. В школе нас называли тремя мушкетерами. Джойс по-прежнему жила в нашем родном городе Бейлис-Харбор, располагавшемся неподалеку от Норт-Бея. Элис же переехала на несколько миль южнее, в Джексонпорт. Мы продолжали видеться друг с другом и после школы: в основном по воскресеньям, когда после службы в церкви отправлялись на обед к моим родителям, а потом вместе с детьми гостили друг у друга. Подруги детства вышли замуж за местных парней, и поэтому считали мое замужество чем-то экзотическим. Они часто расспрашивали о работе Пола, о нашей семейной жизни и даже о романтической стороне отношений. Я со смехом отвечала на их вопросы, но не вдавалась в подробности. С сестрами я тоже постоянно была на связи и без этого попросту не представляла своей жизни, поэтому никак не могла понять и принять то обстоятельство, что Руби не обзавелась подругами, на которых можно положиться в трудную минуту. Бедняжке было необходимо общаться с кем-то помимо учительницы. Наверное, здесь, в Стоункилле, мне придется стать для Руби не только матерью, но и подругой.