Стеклянный принц

Маслова Ника

Игрушка выскользнула из него и упала на кровать. Пытка закончилась.

Ариэль лежал, вспоминая, как дышать, вспоминая своё имя и гордость. Его тело казалось пустым, многократно растянутое отверстие – готовым к продолжению. По ногам что-то текло: вязкое, тёплое. Кровь?

Он сел, выбравшись из объятий шумно дышащего Рами, пригляделся к цвету белья – ничего страшного не увидел. Он полез туда рукой – на пальцах оказалась белёсая жидкость. Ни вид, ни запах не могли врать – из него текло семя. Он повернулся к лежащему, подперев голову ладонью,

Рами. Тот выглядел страшно усталым и довольным, а ещё возбуждённым, но, видимо, последнее не особо его волновало.

– Это наше: моё и Фера, – подтвердил его подозрения Рами.

– Это ужасно, мерзко.

– Ничего ужасного в этом не вижу, да и мерзкого тоже. Или ты мне сейчас соврёшь, что в почти двадцать ни разу своего бычка не доил?

– Это мерзко, ужасно, – повторил Ариэль.

Рами не согласился:

– Скорее, наоборот – щадяще и с большой заботой о твоём телесном и душевном здоровье.

– Что? Вот это щадяще? – Ариэль повернулся к Рами всем телом. – Я думал, умру! Она не останавливалась часами!

– Будь ты обычным альфой, а не декоративным цветком, выращенным в оранжерее, где рядом одни омеги и беты, то, чтобы тебя сломать, даже с этой игрушкой, потребовались бы дни. Не выворачивайся твои воспитатели наизнанку, оберегая тебя, быть тебе изначально омегой. Или, может, думаешь, любой альфа орёт от наслаждения, когда ему впервые хрен засовывают в зад? На моих глазах – только ты.

Ариэлю кровь бросилась в лицо. Что он не настоящий альфа, приходилось слышать не в первый раз, в драках с мальчишками и не такое случалось. Но сейчас Ариэль говорил со взрослым человеком, не глупым ребёнком, из зависти изыскивающим способ посильней уколоть. Но и Ариэль стал старше, мог дать обидчику сдачи.

О, он знал, куда бить.

– А твой брат?

На лицо Рами словно налетела тень, но ответил он с предельной честностью:

– Да, ты прав. Справедливое замечание. Мой брат и правда заорал быстрее тебя. Хватило мгновения, когда твой отец поджарил ему мозги своим амулетом. Мой брат в один миг стал другим человеком. Рвался из кандалов, поносил твоего отца, взывал к его совести, просил, чтобы хотя бы детей не заставляли смотреть – а через миг уже живо подмахивал и сладко стонал, забыл о свидетелях своего унижения, забыл себя, мёртвого отца, нас, согнанных, чтобы видели, что с заговорщиками случаются вещи похуже смерти, и до усрачки такого боялись. – Рами сел, раздражённо отбросил волосы назад. – М-да, умеешь ты поддержать разговор в постели.

Ариэль отвёл глаза. Полуобнажённый альфа почему-то волновал одним своим видом.

– Да, – продолжил Рами, – мы позаботились о тебе. Чтобы ты остался собой. Мы сделали для тебя всё, что только смогли придумать.

– Ты так говоришь, будто всерьёз считаешь, что я буду вам благодарен.

– Будешь, если дружишь с головой. Ты омега – супруг двух альф. Или не знаешь, почему обычно альфы третьей берут женщину?

– Из-за ревности.

– Да. Омегу чертовски

сложно делить, а заставить омегу принимать двоих ещё тяжелей. Твоё тело должно было принять нас двоих сразу, чтобы потом не было отторжения, чтобы ты не бесился: это мой альфа, а это – чужак, и любил одинаково нас обоих.

– Любил? – Ариэль хрипло засмеялся.

– Страстно любил. Ты – омега – в первый раз должен был принять одновременно обоих, чтобы истинных у тебя было двое, а не кто-то один. И ты это сделал. Молодец. Теперь ты омега и открыт для двоих – истинная драгоценность. А всё благодаря чему – вот этой игрушке, она спасла твой зад от двух членов сразу, и не таких крохотных, уж поверь.

После всего пережитого Ариэль думал, что навсегда лишится возможности испытывать стыд. И вот доказательство противного. Его как ошпарило кипятком, стоило представить нарисованную Рами картину. Он бы умер под ними, умер и всё – от стыда и разрывов, он бы не смог.

– О тебе позаботились, как ни о ком другом, и всё прошло хорошо, даже идеально, – сказал Рами. – Ты быстро справился, ты молодец. Поздравляю, омега. Можешь пока не благодарить. Я подожду, когда поумнеешь немного.

Ариэль посмотрел на себя: свои руки и ноги – он не чувствовал никаких изменений.

– Ты захотел лечь под альфу, по-настоящему, искренне захотел. Чтобы стать омегой, достаточно захотеть. – Рами будто прочитал его мысли. Это пугало, лорду-псу не полагалось быть проницательным.

Ариэль потянул ниже сорочку, прикрывая непристойную наготу коленей, хотя что ему осталось скрывать? Рами уже видел его потерявшим человеческий облик, превратившимся в животное, жаждущее совокупления. Рами целовал его губы, ласкал его руками, нависал сверху и смотрел как на омегу. А Ариэль смотрел на него – и хотел поцелуев, ласк, нежности, его самого. Он захотел – и тем самым совершил самый мерзкий и ужасный поступок во всей своей жизни.

– Ну-ну, не делай такое лицо. Всё уже закончилось и прошло хорошо. Теперь мы с тобой помоемся и пойдём спать.

Спать Ариэль отправился к себе на тюфяк, радуясь возвращению в клетку как подарку небес. Он зарылся лицом в подушку, накрылся двумя одеялами и предпочёл закрыть глаза и не слушать, как Рами уставшим голосом уговаривает вусмерть пьяного Фера лечь в постель и поспать.

Они оба храпели! Всю ночь не давали забыть, что там, на кровати, рано или поздно Ариэль окажется третьим.

Глава 11. Цена и награда

Ариэль уже вечность сидел на тюфяке, прислонившись спиной к стене. Солнце медленно всходило где-то далеко на востоке, серый свет лился в окна, постепенно прогоняя ночную тьму. Свечи давно догорели, огонь в камине погас, из приоткрытых окон тянуло стылой сыростью. Было зябко, но Ариэль, даже будь кому, не стал бы жаловаться на забывчивых слуг. Уж лучше терпеть холод и сквозняки, чем дышать чужим потом и мерзким амбрэ выпитого накануне вина.

Конец ознакомительного фрагмента.