Стекляный лабиринт

Сартинов Евгений Петрович

– Хорошо, - согласился Астафьев.

"Уазик" погнал по следу беглецов, а Юрий еще раза три отвел душу на ребрах пленника и поволок его в сторону центральной улицы города, носившей, естественно, гордое имя товарища Ленина. Долго ждать ему не пришлось, минут через пять подъехал "воронок" и "добычу" Астафьева погрузили в соответствующий его социальному положению автомобиль.

Не успели они отъехать, как рядом притормозил знакомый "уазик" Колодникова.

– Юрка, бросай все, иди сюда!
– послышался

из кабины голос Мазурова.

Рассмотрев при свете состояние своего подопечного, он присвистнул. На лбу лейтенанта набухала кровавая ссадина, волосы выглядели растрепанной метлой, из которой торчал тополиный листочек. С кряхтеньем, корчась от боли, Юрий с трудом забрался в салон машины.

– Это кто тебя так?
– спросил Михалыч.

– Да нарвался на троих этих козлов, еле успел пистолет достать. Одного взял.

– А я уже двоих, - похвастался Мазуров.

– Ну конечно, я в этом и не сомневался, - скривился Юрий.
– Куда мне до вас!

– Может, тебя в больницу отвезти?

– Не надо, - отмахнулся лейтенант.
– Все это мелочи.

– Тогда поехали Свинореза искать. Остальных пусть другие ловят.

– И где же его искать?

– А подумай сам, - предложил Колодников.
– Куда он мог податься после побега?

Думать Юрию совсем не хотелось, до сих пор в голове его что-то шумело после контакта с тяжелыми ботинками беглецов. Но он все-таки постарался включить мыслительный процесс и вскоре высказал свою точку зрения.

– Куда-куда, ширнуться ему надо.

– Во-от! Сообразительный мальчик, а героин у нас пока не сильно распространен, слишком дорог.

– Значит, надо проехаться по предполагаемым точкам, где могут торговать наркотой?

– Вот именно - "предполагаемым". Но другого выхода я не вижу, - закончил рассуждения Колодников.
– Фортуна одну точку знает. Сейчас поедем, заберем его.

Метров через триста они увидели у дороги знакомую фигуру Фортуны. Машина притормозила, и грузный капитан забрался в "уазик", сразу же спрессовав оперативников своим объемным телом.

– Я одну точку раскопал, сегодня только мне про него соседи рассказали. Наркотой там торгуют, точно, но ходят к ним не доходяги, народ почище. Живут русские, значит, наверняка героин.

– Ну что, может, сначала туда и сгоняем?
– спросил Колодников.

Они мчались по ночному городу, но вскоре ожил динамик рации.

– Всем патрульным машинам, выстрелы на улице Фрунзе, дом сорок.

– Черт, это как раз тот дом!
– стукнул кулаком по спинке сиденья Фортуна.

– Значит, опоздали, - решил Колодников.

Коттедж на две семьи сиял всеми окнами. Фортуна подошел к калитке, - она оказалась открытой - и милиционеры беспрепятственно прошли во двор. Первое, что они увидели на бетонированной дорожке, ведущей к дому, труп здоровущей овчарки, а чуть подальше, у крыльца, под фонарем завалился в неестественной позе седой человек в зеленой армейской рубахе. Мазуров приподнял голову старика -

вместо лица было кровавое месиво. Колодников нагнулся к кусту с опадающими пионами и вытащил за ремень двустволку. Показав ее остальным, Андрей вернул свою находку на место. Фортуна сразу метнулся куда-то за дом и исчез в темноте. Дверь в дом оказалась заперта, и на стук никто не реагировал. Но открылось окно в соседней половине коттеджа, и высунувшийся лысоватый мужчина заявил:

– Это я вас вызвал. Тут так сильно стреляли.

– Давно стреляли?
– спросил Колодников.

– Минут десять назад.

– Сколько раз?

– Три. Сначала два раза во дворе, а потом в доме.

Колодников обернулся к Мазурову. В это время их окликнул Астафьев:

– Не надо ломать, идите сюда!

Одно из окон оказалось приоткрытым. В дом первым пробрался лейтенант, вслед за ним оба майора. Держа пистолет наготове, Астафьев осторожно продвигался вперед. Миновал зал, заглянул в спальню, но лишь на кухне увидел то, что и предполагал. На полу лежало тело пожилой, грузной женщины. Свинорез и ей выстрелил в лицо, так что лишь мельком взглянув на хозяйку, Астафьев отвел в глаза в сторону. Осмотревшись, он поставил пистолет на предохранитель и сказал вошедшему вслед за ним Мазурову:

– Он ушел. Вон, и здесь окно открыто.

Сквозняк прощально трепал белую занавеску, выбрасывая ее в черноту ночи.

– За что он их?
– спросил Мазуров, разглядывая труп. Колодников в это время диктовал в микрофон рации адрес, и подробности происшествия.

– По идее денег у него не было, так что геры они ему могли и не дать, - предположил Юрий.

– Да, но кайфануть он не успел, - сказал Колодников, пряча рацию.
– Спугнули мы его. Теперь Свинорезу надо будет искать нычку для укола.

Оглядевшись по сторонам, Астафьев сказал:

– Слушай, а неплохо жили пенсионеры.

В самом деле, дом этот никак не походил ни на притон наркоманов, ни на жилище обыкновенных пенсионеров. Мебель хотя и не очень модная, но добротная, в доме было все для комфортной жизни: телевизор, огромный холодильник, швейная машинка, новенькая стиральная - все предметы в импортном исполнении. В полированной стенке блестел хрусталь, на стенах висели ковры.

– А ты что, думаешь, наркоту они продавали из любви к искусству на общественных, так сказать, началах? На наркоте разбогатели, но из-за нее и погибли, - заключил Мазуров.

В открытое окно кухни вломилось что-то огромное, и оперативники невольно вздрогнули. Но это был всего лишь капитан Фортуна.

– Он ушел к железной дороге, его видели бегущим в ту сторону, - сообщил он.

– Черт, похоже, он идет в Гусинку!
– вырвалось у Колодникова.

Оперативники толпой вывалились из дома.

– Серега, аллюр три креста!
– крикнул Колодников своему шоферу.

"Уазик" надсадно взревел и на своей максимальной скорости - пятьдесят километров в час - рванулся вперед.