Stelpa (ака "Другой "Танкер "Танго")
Шрифт:
Юхан лежал на капитанской койке, закинув руки за голову, и, казалось, крепко спал. Но когда в каюту вошла Афина, исландец повернул голову:
– Все в порядке?
– Да. Я тебя разбудила?
– Я не спал, - Юхан сел и потянулся, разминая руки.
– Здесь у меня было время высыпаться по ночам. Волнуешься?
– Вы все что, сговорились задавать мне один и тот же вопрос? С чего мне волноваться?
– Будь осторожна на задании, - напутствовал Юхан.
– Об этом мне напоминать не надо. Ведь у меня были отличные учителя.
– Я надеюсь. Что там ребята?
– Чанг читает какую-то
– Откуда ты знаешь?
– Юхан сел и покосился на часы.
– А-а... Аддис-Абебу потянуло на откровенность?
– Какой же он дуралей...
– Почему?
– Потому, что... Видишь ли...
– Афина смутилась. Она не знала, как сказать Югу слова, которые уже давно вертелись у нее на языке. Особенно сейчас, в ожидании сигнала от Тризняка. Тем более что Юг сейчас весь в ожидании звонка от заказчика и как будто даже не слушает ее.
– Неважно. Я, наверное, действительно волнуюсь и несу всякую чушь. Пойду проверю акваланги Расмуса и Хорхе. Нужно быть уверенными, что ничего не подкачает в последний момент, - Афина бочком пробиралась к двери, отворачивая покрасневшее лицо. Юхан молчал, спустив ноги на пол. Потом встал и переместился так, что Афина, шагнув к двери, налетела на него, пошатнулась и чуть не потеряла равновесие. Юхан поймал ее и прижал к широкой груди.
– Юг, - только и выговорила Афина, вскинув руки и уронив их на плечи Юхана.
– Девочка, милая, - не договорив, Юхан запрокинул голову Афины и ласково прильнул губами к лицу девушки. Потом подхватил гречанку на руки и закружил.
– Уронишь, - Афина крепче обхватила его плечи.
– Будешь в ухо дуть, уроню, - со смехом пригрозил Юхан. Афина нарочно дунула ему в ухо. Свейнссон со смехом разжал руки так, что Афина упала на койку. Девушка тут же подставила Юхану подножку, свалив его следом. Они начали шутливо бороться на койке, и не заметили, как во время этой смешливой возни освободились от разделяющей их одежды. Часы и телефон Юхана улетели глубоко под койку, но исландец даже не покосился в их сторону. Он забыл о предстоящей работе, впервые за всю свою практику.
Они лежали на койке, обнявшись, совершенно усталые, расслабленные и счастливые. Юхан прижимал девушку к себе. Афина положила голову на его широкую гладкую грудь.
– Я ведь ждала тебя, Юг, - сказала Афина, когда немного отдохнула после бурного сексуального экспромта.
– А ты относился ко мне, как будто я по-прежнему ребенок...
– Когда мы встретились, ты была еще ребенком.
– Но это было так давно.
– Я заметил это только сегодня... И еще, Фина... Возможно, я только делал вид, что считаю тебя маленькой девочкой, потому что... Что я могу тебе дать? Дома своего, и того у меня нет. Сегодня мы в России, завтра - в Китае, послезавтра, может, в Аргентину или Уругвай занесет.
– Юг, ты дурак, - Афина подняла голову, чтобы встретиться глазами с Юханом и погладила его по густым, с проседью волосам.
– Ты можешь дать мне больше, чем думаешь. Я ведь такое же перекати-поле. Но вдвоем нам, может, легче будет обрести корни...
– Фина, - Юхан с нежностью посмотрел на обращенное к нему
– Милая. Stelpa!
Они снова потянулись друг к другу. Афина с удивлением открывала, какими нежными могут быть огромные ладони Юхана, способные согнуть металлический лом или выдернуть из стены шестидюймовый гвоздь, разбить кирпич или перешибить шейные позвонки в рукопашной. И какой на самом деле ласковый этот суровый, жесткий и непреклонный командир.
– Поедем в Акурейри после задания?
– предложил Юхан.
– Я не был там десять лет. Ты часто спрашиваешь меня о нем, а я думаю, тебе лучше самой там побывать, это лучше всяких рассказов. Там сейчас тоже наступает лето, это лучшее время года в Исландии на побережьях. Солнце разгоняет тучи и туман, город и окрестности утопают в зелени, и вода фьорда гладкая и чистая, как зеркало. А если бы ты видела шпили кирхьи в голубом небе! Ну, скоро увидишь.
– Может, тогда я и поверю в сказки о феях, гномах и троллях, - Афина потянулась.
– Хорошо бы застать такую пору в Акурейри!
– А когда мы поднимемся по ступеням к церкви, то сверху увидим весь город, горы и фьорд, очень далеко.
– Поедем туда завтра же?
– предложила Афина.
– Мне не терпится все это увидеть.
– Завтра - вряд ли, - Юхан закинул голые мускулистые руки за голову.
– Сначала нужно добраться до Москвы, получить гонорар... И потом, - он чуть приподнял ресницы, хитро поблескивая из-под них карими глазами, - ишь, какая торопливая. Сама заинтриговала меня рассказами о необыкновенном кофе у "Вольфа и Беранже", а теперь резко меняешь планы? Нет уж, сначала я сам хочу попробовать их эспрессо. И непременно с тирамису.
– Придется уступить, - Афина шутливо надула губы, - если ты без кофе с тортом ни о чем слышать не хочешь.
– А ты думала. Мы, исландцы, кофе любим. И если ты расхвалила мне петербургский кофе, я непременно хочу его отведать.
– Это я уже знаю, - Афина приподнялась и поцеловала Юхана. Он обнял ее в ответ... Пиканье мобильного с пола они услышали далеко не сразу. Чуть не вывихнув плечо, исландец выловил трубку из-под койки и нажал на кнопку ответа:
– Hall;, Sveinsson hlusta.
– У нас задержка, - сообщил заказчик.
– Час или два. Я свяжусь с вами, когда уточню время.
*
Отложив телефон, исландец поднялся с койки и начал быстро, без суеты одеваться.
– Выход отложен на час или два, - сказал он, натягивая футболку.
– Но на всякий случай надо быть в готовности.
– А точнее они не могли сказать?
– спросила Афина, тоже одеваясь. Она заправила футболку под пояс джинсов и села на койку, чтобы зашнуровать бутсы.
– Час, два, три, всю ночь... У этих русских слишком вольное отношение к времени.
– Надо будет, и всю ночь подождем, - сурово пресек ее Юхан.
– Это часть нашей работы - ждать и быть в готовности действовать в любой момент.
Теперь это снова был строгий и властный командир диверсионной группы, и Афина позволила себе привычно сострить в ответ:
– Да уж, нормированный график работы - моя несбыточная мечта!
– а про себя подумала: как будто то, что было, ей приснилось...
Затянув шнурки бутсов, девушка выпрямилась и увидела, что Юхан еще не успел стереть с лица растроганную улыбку.