Стена
Шрифт:
— Выдающийся член нашей группы изучения растущей стены профессор Урбан, личность еще более замечательная, чем Тартарен [8] , восседая на спине двугорбого верблюда, сделал сейчас первый шаг на пути к краю света. Профессор Урбан, все больше удаляясь, движется вперед, в сторону растущей стены. Время от времени к нам поворачивается его бледное лицо... Нет, он бледен совсем не от страха. От напряжения, огромного напряжения. Ширина плеч триста микрон... Но они не кажутся узкими. Можно считать, что они относительно широкие. Вот профессор Урбан подъезжает к огромной реке. Это река слез в просторечии. Медицинский термин — слезная железа. Это река, отделяющая край света. О-о, половодье. Наводнение! «Эй, послушай, перестань плакать. — Простите, это не репортаж. Я обратился к исследуемому. — Я серьезно тебе говорю, и верблюд и профессор Урбан утонут. Я же сказал, плакать нельзя...» Ну вот, профессор Урбан — это
8
Тартарен — герой трилогии Альфонса Доде (1840—1897) «Необычайные приключения Тартарена из Тараскона».
Доктор облегченно вздохнул. Он глядел на смертельно бледного профессора Урбана, и лицо его становилось все бледнее. Они оба молча смотрели друг на друга и кивали головами.
— Хм, — произнес доктор.
— Хм, — произнес профессор Урбан.
— Как вы думаете? — спросил доктор.
— Хм... — Профессор Урбан отвернулся и потупился. И вдруг оба, точно сговорившись, открыли рот:
— Я... — Они растерянно умолкли.
Спустя некоторое время оба одновременно произнесли:
— Знаю по горькому опыту.
Точно освобожденные этими словами, перебивая друг друга — кто что сказал, понять было невозможно, — они заговорили:
— Опасно.
— Злонамеренные козни.
— Пределы науки.
— Воля божья...
— Бессмысленно.
— Плата за пользование верблюдом.
— Страхование жизни.
— Растущая стена.
— Трудно согласиться.
— Пошли.
— Да, возвращаемся.
— В наш дом!
— В наш дом! — И, взявшись под руку, даже не обернувшись, ушли.
Оставшись один, он приподнялся на локте, помогая уставшему телу подняться. Внутри он ощущал нечто необъяснимое. Казалось, будто его распирает что-то твердое.
Он сразу же подумал, что виной этому стена, растущая в пустыне, раскинувшейся в его груди. Нет сомнения — стена становится все больше, захватывает все нутро.
Подняв голову, он увидел свое отражение в окне. Отражался уже не человек, а толстенная четырехугольная плоскость, из которой противоестественно торчали руки, ноги, голова.
Вскоре руки, ноги, голова растянулись, точно шкурка зайца на кухонной доске, а потом все его тело превратилось в обычную стену.
Бескрайняя пустыня. И в ней я — стена, бесшумно уходящая в бесконечность.1951 г.
Часть II
Барсук с Вавилонской башни
1. Я мечтаю и строю планы
Расскажу о себе.
Я нищий поэт.
Часто, сидя на скамейке в парке
Я размышляю, например, о голове горгоны Медузы. Мне представляется несообразным, что увидевшие ее превращаются в камень. Если бы это и в самом деле происходило, то не было бы ни одного живого человека, видевшего Медузу, и, следовательно, никто бы не знал о ее существовании. Но, хорошенько поразмыслив, можно решить и эту загадку. Превращение в камень увидевших голову горгоны Медузы имеет какие-то особые причины, и если их устранить, то удастся не превратиться в камень. Исходя из этого, я пришел к такому выводу. Горгона Медуза — поразительная красавица, соперничавшая красотой с Афродитой, в наказание за что волосы ее были превращены в змей, — этот факт, несомненно, доказывает, что она действительно была воплощением красоты. Человек, с восхищением смотрящий на ее удивительную красоту, под действием кристаллизации любви, о которой говорил Стендаль, превращается в камень. Следовательно, тому, у кого сердце настолько холодное, что его неспособна взволновать даже красота Горгоны Медузы, не грозит опасность превратиться в камень. Видимо, именно таким был Персей. Я думал, что и мне хочется стать подобным ему. Именно человек, обладающий действительно холодным сердцем, способный остро ощущать все происходящее, но в то же время спокойно к нему относиться, обладает качествами, необходимыми поэту. «Холодное сердце, холодное сердце...» — без конца повторяя эти слова, я проверял их действенность. С тех пор эта фраза превращалась в заклинание всякий раз, когда я смотрел на женские ножки или шел по улице. Произнося это заклинание, я, казалось, еще лучше понимал, что означают для меня женские ножки.
2. Появился странный зверь, который, схватив зубами мою тень, убежал
Это случилось утром, как раз в то время, когда в парке не было ни души. Раскрыв блокнот, я пробегал глазами записанные мной вчера мечты и планы. Все они ассоциировались с женскими ножками, дарившими мне огромное вдохновение. В первой записи на вопрос: «Можно ли прикрыть прямоугольник ограниченным количеством отличающихся по величине квадратов?» — был дан ответ, оговоренный условием, что это невозможно в случае, если количество квадратов не превышает тридцати восьми. Я вспомнил стройные ножки девушки, появившиеся за мгновение до того, как я оставил выкладки.
В следующей высказывалось несколько идей относительно «автоматической вычислительной машины, использующей бинарную систему [9] », пришедших мне в голову благодаря карточным фокусам. Тут появились ноги торговки в плотно обтягивающих темно-синих хлопчатобумажных носках.
Были в блокноте и такие записи: «Съедобные крысы», «Стереомикрофотография», «Жидкая линза», «Вариатор времени», «Виселица для повешения вниз головой», «Таблица расчета человека».
В конце было записано стихотворение:
9
Бинарная система — система счисления, называемая также двоичной, которая построена на записи чисел с использованием двух цифр: 0 и 1.
Но у меня еще не было ни одной законченной книги. Все они существовали лишь в моих мечтах и планах. Поэтому свой блокнот я назвал шкурой непойманного барсука.
В этот момент все и случилось. Подняв неожиданно глаза, я увидел странное животное. Для кошки — шерсть слишком густая, для собаки — хвост слишком толстый, не лиса это, не волк, не барсук, и уж конечно не крыса и не тигр, какое-то неведомое животное. Чем объяснять, лучше взглянуть на сделанный мною набросок.
Животное сидело в зарослях акации и неотрывно смотрело на меня. Хотя я и бросил на него неприязненный взгляд, оно не только не отвело глаз, но, напротив, еще пристальнее уставилось на меня своими огромными глазищами, что меня даже обеспокоило. У меня и в мыслях не было, что это хищник, способный сожрать человека, но я подумал: может быть, это какой-то зверь, сбежавший из зоопарка и питающий злобу ко всем людям. «Пошел вон», — повторял я тихо, пытаясь прогнать его, но он не собирался уходить, а встал и начал приближаться ко мне. Я растерялся. Но, судя по всему, у него не было намерения причинить мне вред, и я решил посмотреть, как он будет вести себя дальше. На всякий случай, чтобы подготовиться к худшему, я раскрыл в кармане нож, каким пользуются военные моряки.