Стены воздуха
Шрифт:
– В это время года здесь не бывает пожаров. И ледяных бурь здесь, далеко на юге, не бывает. Может быть, они не понимают, как далеко на юг они зашли...
– Я не могу поверить, что банда Рейдеров не представляет, где она находится, - сказал Ингольд.
– Но я видел другие умиротворительные жертвы. Это совсем иное. Слышали ли вы какую-нибудь молву или историю?
Бородатый фермер с длинным луком ухмыльнулся.
– Что может испугать Рейдеров? Может быть, миллион бегущих в панике мамонтов, преследуемых стаей ужасных птиц, или солнечный кот с колючкой в лапе...
Ингольд
– Нет, они не ставят магических крестов против того, кого могут убить.
– Болезнь, - нерешительно предположила женщина.
Он заколебался.
– Может быть. Но у Рейдеров есть довольно простой способ борьбы с болезнью.
– Хорошо, - допустила она.
– Но при сильной эпидемии ты не сможешь оставить каждого позади.
– Я видел, как они бросали до двадцати своих собратьев, мэм, им это раз плюнуть, - сказал фермер, почесывая затылок.
– Зима голодная. Много людей болеет из-за отвратительной погоды.
– Возможно, - снова сказал Ингольд.
– Хотя Рейдеры относятся к болезни как к внутренней слабости, а не как к вторжению извне. Они смотрят на вещи не так, как мы. Иногда они боятся очень странных вещей. Но в любом случае, здесь есть что-то, и, чтобы противостоять этому и всем другим напастям, ты, Кара из Иппита, и все, кто идет за тобой, должны быть осторожны.
Он благословил ее, делая знак над головой.
– Пусть ваше путешествие завершится благополучно.
Она застенчиво улыбнулась и повторила его знак.
– И ваше, сэр.
На этом они расстались. Руди и Ингольд продолжили свой путь, Кара и деревенские жители - свой. Пыль обоза осыпала двух странников, и какое-то время они были окружены белым туманом. Они шли мимо фургонов, среди женщин, детей, кур и коз. Ремесленники проходили мимо с тачками, полными инструментов, фермеры - с плугами на спинах, воины - с луками и алебардами. В слабом однообразном звоне колокольчиков собаки гнали овец вдоль обоза. Некоторые деревенские жители подняли руки, приветствуя путников. Старая бабка, вязавшая в задней части фургона, весело прокаркала:
– Неверной дорогой идете, мальчики!
Кара крикнула с осуждением:
– Мама!
Голос ее был едва слышен.
Руди ухмыльнулся.
– Невежественная колдунья! Что может быть опаснее? Она правильно оценивает свои скромные возможности.
Ингольд улыбнулся при воспоминании об этой скромной, некрасивой женщине.
– Как правило, полуобразованные маги даже хуже, чем необразованные, но у нее есть сердечная доброта, которой часто недостает колдуньям. Среди волшебников она исключение.
– Почему?
Ингольд пожал плечами.
– Кудесники - нехорошие люди, Руди. Доброта сердца - редкость для мага. Мы горды, как Сатана, особенно те, кто обучался. Должно существовать что-то, противостоящее впечатлениям от знания того, что ты можешь изменить судьбу Вселенной. Разве ты не ощущал эйфорию, приходящую с осознанием того, что ты можешь заплетать огонь в своих руках и изменять направление ветров?
Руди посмотрел на него с беспокойством и увидел глаза, знающие слишком много, и улыбку нехорошего веселья от того, что он прочел
– Да, ну... я думаю... Ну и что?
Последнее стадо проходило мимо них. Беловатая пыль витала в воздухе. Каменистая пустота под невыразительным небом уходила в никуда.
– Так что, на самом деле?
– Ингольд улыбнулся.
– Если бы у экстаза власти не было страшной особенности! Совет и Архимаг держат под контролем души тех, кто обладает властью.
Руди вспомнил чувство, возникшее в его душе, когда он вызвал огонь. Эту быструю, ликующую искорку триумфа! И он вдруг увидел тропу, ведущую ко злу. Он искал знаний ради знаний, власти ради власти, оставляя Минальду в поисках своей судьбы и оставаясь в своей скрытой комнате, чтобы вникать в тайны кристалла. А Ингольд в это время был обращен к смерти и разорению Убежища. Он увидел в себе запас зла и необузданности.
Ужаснувшись, он подумал, чувствует ли Ингольд то же самое? А Лохиро? Перед ним предстал образ Архимага. Это был молодой и очень строгий человек с пустыми, сверкающими глазами. Боролся ли он с экстазом безграничных горизонтов? "Он должен был бороться, - подумал Руди.
– Ведь он - Архимаг, самый могущественный колдун в мире, господин всех других. Ты действительно должен контролировать свои действия, - подумал Руди.
– Власть! Уход от нее должен превзойти любое лекарство".
– И долго надо учиться в Кво?
– спросил он.
– Большинство людей обитает там от трех до пяти лет, - сказал старик, отворачиваясь от облака пыли на дороге далеко позади них и внимательно вглядываясь вдаль.
– Но, как видишь, не все кудесники обучаются там. Раньше были другие центры колдовства, крупнейшие из которых располагались вокруг Пенамбры. Другие маги познают учение странствующих чародеев, что, вероятно, и делала мать Кары. А третьи - приносящие огонь, искатели действуют чисто инстинктивно, если действуют вообще. Но центр находится в Кво. Его башни - наш дом.
День близился к концу. Темнота сгущалась на востоке. В Убежище под молитвы Джованнин и заурядные заклинания Бектиса скоро будут закрывать огромные двери.
– Где Бектис приноровился к этому?
– спросил Руди.
– Он тоже учился в Кво?
– Да, он почти на десять лет старше меня. Он чувствует, что я вернулся.
– Так ты тоже учился магии в Кво?
– Ну, не совсем, - Ингольд мельком взглянул на Руди. Вечерние тени скрывали черты его лица в полумраке капюшона.
– Я учился в Кво почти семь лет, - продолжал он, - и узнал много о волшебстве, власти и материи во Вселенной. Но, к несчастью, никто там не сумел отучить меня от тщеславия и глупости. Я считал себя всемогущим, словно Бог. В результате мой первый поступок по возвращении домой легкомысленно привел в движение вереницу событий, уничтоживших всех членов моей семьи, любимую девушку и несколько сотен других совершенно невинных людей, большинство из которых я знал всю свою жизнь. Тогда я удалился в пустыню и стал отшельником. Именно в пустыне, Руди, я стал волшебником, мне кажется, я говорил когда-то, - тихо продолжал Ингольд, - настоящее волшебство имеет очень мало общего с магией.