Стёпа и зеленые человечки

РавиШанкаР

Это заводит Стёпу пуще прежнего, и он делает то, о чём его так сильно просят. Стёпа старается всё делать медленно – он совсем не хочет причинять Ирону боль, и проникновение удается, а внутри… внутри необыкновенно хорошо… Ирон обхватывает ногами Стёпины бёдра, и тот теряет последние остатки соображения, начиная двигаться во всё ускоряющемся ритме… Ирон двигается навстречу, золотистые глаза смотрят в Стёпины не отрываясь, Стёпа словно тонет в них, желание взрывается, превращаясь в ослепительную вспышку где-то внутри, это настолько невозможно и в то же время так хорошо, что Стёпа на какое-то время выпадает из реальности. На какое-то время он пребывает

в сладкой, ленивой истоме, но потом голова проясняется, и Стёпу словно подкидывает на ложе.

– Что ж я, хуелептический пиздопрозоид, еблоухий мандохвост, ебун хуеголовый, пидрасня ебаная, залупоголовая блядоящерица, трипиздоблядская промудохуина, наделал!!!

Ирон открыл сладко прижмуренный золотистый глаз и поинтересовался:

– Тиопа, ты что? Тебе не понравилось?

– Что? – охренел Стёпа. – Да я же тебя… Силой фактически… Да… Да тебе больно… наверное!

– Тиопа, - промурлыкал Ирон, - если ты думаешь, что смог меня принудить силой… поверь, ты ошибаешься. Со мной братья поодиночке не справляются, когда мы борьбой занимаемся, а уж у них такая подготовка, что тебе и не снилась, извини уж… так что если бы я не захотел сам – ничего бы у тебя не получилось.

– А… а… - Стёпочка начал хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, - зелье в еде – тоже твоя работа?

– Не моя, - вздохнул Ирон, - честное слово. Похоже, Дом Лури решила ускорить процесс твоей… эээ… привязки ко мне. Вот только она не учла, что ты захочешь быть непременно сверху. Надо расспросить твоего слугу… а где, кстати, он?

– Эни! – Стёпу в очередной раз подкинуло. – Я же его своей едой угостил. А вдруг его сейчас…

Ирон рывком сел:

– Вполне возможно. Сиди здесь, Тиопа, и носа не высовывай. От тебя ещё зельем фонит… да и собственными феромонами после модификации… – не дай Предвечные Небеса, на кого-нибудь из братишек нарвёшься. Я за Эни схожу, а то ведь его и до вечера не выпустить могут, если кому-нибудь из них в лапы попался.

Стёпа только покаянно головой покачал. Надо же, проявил доброту и щедрость – а сейчас парнишку, может, из-за него имеют и в хвост, и в гриву.

Ирон же, вскочивший с постели и кое-как натянувший порванную одежду, замотался сверху в одно из покрывал, как римлянин в тогу, чмокнул Стёпу в щёку и прошептал:

– Не волнуйся. Ни в чём ты не виноват. Просто ты слишком добрый и наивный. Но ничего, я тебе пропасть не дам… А когда вернусь – поговорим о нашем деле… Я кое-что придумал. Надеюсь, тебе понравится…

И, тряхнув растрепавшейся белой гривой, золотоглазая зараза скрылась в коридоре, оставив Стёпочку утешаться известной поговоркой: «Один раз – не пидорас»… Однако обострившаяся интуиция прямо-таки вопила, что одним разом вряд ли обойдётся, а расшалившееся подсознание игриво хихикало: « А может – всё к лучшему?»

Глава 16. Способ побега

Мою дорогую бету Ехидную Заразу - с прошедшим днём рождения!

Вернулся Ирон на удивление быстро – то есть быстро с точки зрения Стёпочки,

который ещё не успел начать бегать по

потолку. Вид у бедолаги, как и предполагалось, был не слишком презентабельный – волосы растрёпаны, синие штанишки держались на честном слове, а губы подозрительно припухли. И сам Эни трясся и всхлипывал.

– Кто?
– мрачно спросил Стёпа.

– Да опять Граму попался, дурачок, - вздохнул Ирон. – А у того гормоны разгулялись… вот и бесится. К тому же он Эни так толком и не попользовался – вот и злится. Но ты не волнуйся – я братику хорошенько объяснил, что твоего личного слугу трогать не стоит.

– Ты? – поразился Стёпа. – Граму?

Удивление было вполне понятным - из высоченного, мускулистого, как Шварценеггер в лучшие годы, Грама можно было выкроить троих Иронов. Ну, двух с половиной точно.

– Ага, - безмятежно улыбнулся Ирон, - я… Граму… Я ж тебе говорил, что со мной не так легко справиться. К тому же его рожа, когда он почуял на мне твой запах, того стоила.

И безмятежная улыбка Ирона стала напоминать оскал.

– А у тебя неприятностей не будет? – спросил Стёпа, поневоле впечатляясь смелостью фисташкового.

– Вообще-то я был в своём праве, - спокойно ответил Ирон. – Первая твоя кладка – моя, тут Дом Лури ничего не сможет изменить. А Эни твой личный слуга, он с тобой связан, а значит, и со мной. И если бы Грам начал думать верхней головой, он бы наглотался подавителей, чтобы не реагировать на твои феромоны, и попытался бы улучшить отношения с тобой… в моём, естественно, присутствии, но если бы всё шло по плану Дом Лури, то у вас всё равно должны были бы сложиться хорошие отношения. А он вместо этого развлекается с приятелями и зажимает по углам слуг и наложников. М-да… Думаю, если с Дом Лури что-нибудь случится… То недолго ему в наследниках ходить. Глуп, капризен, но амбиции через край… А моих интриганов-дядюшек может держать в узде только Дом… Так что Семью ожидают весёлые времена… Но это уже без меня.

Стёпа с удивлением смотрел на Ирона – жесткого, упрямого, волевого… Откуда только что взялось? Видно, здорово подкосило его предательство матери, вон, даже матушкой её не называет, как раньше, только Дом Лури. Настолько здорово, что он готов очертя голову кинуться в авантюру, готов оставить родной мир и больше не возвращаться – лишь бы забыть всё, что причинило ему такую боль.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза – словно читая невысказанное – слишком уж напрямую при Эни разговаривать не стоило – личный или не личный, а по приказу Дом Лури он может выложить всё, что слышал. С точки зрения Стёпы, Ирон и так сказал слишком много.

Однако тут Эни решил оживить сложившуюся ситуацию - видно, Грам был не слишком… ласков, да и до этого мальчик получил повреждения, а регенерация до конца не справилась, не залечила. Эни держался из последних сил, не привлекая к себе внимания, а когда силы иссякли, просто начал оседать на пол.

Стёпа машинально подхватил Эни и уложил на своё ложе поверх покрывала, а Ирон нажал на кнопку у двери и, когда в дверях появился слуга, крикнул:

– Целителя! Сию же минуту!