Степанида и 7 женихов

Шкот НатАша

— Какая метка, Митя, где???

— Не кричи, пожалуйста! Я думал ты знаешь… Ее ведь незаметно не поставишь… — нахмурившись ответил водяник, — т-а-а-а-к… лесник ведет нечестную игру, — он сжал кулаки, его лицо посуровело, что испугало бы Степку, не будь она сама зла в тот момент.

— Какая метка, Митя? — прокричала громче. Митя поднялся на ноги, взял ее за руку и потащил в небольшую ванную комнату, за кухней, поставил спиной к зеркалу и стащил брюки почти до колен. Степка даже возмутиться не успела, так как увидела в отражении на свое голой заднице какое-то пятно. Пригляделась и взвыла. Немногим выше копчика, похожий на ожог, красовался отпечаток лапы. Она вырвалась

из мужских рук и выгнулась так, чтоб лучше разглядеть. Метка была очень четкая, никаких сомнений не оставалось, стоило ее увидеть. Один в один отпечаток лапы с пятью когтями.

— Да он… да я его… пф-ф-ф-ф! — от возмущения даже слова закончились, — убью! — а потом вспомнила, как она получила эту метку и залилась краской. Гор тогда нажал в том месте, а потом укусил и у нее случился оргазм. Да, Митя прав, такое невозможно проделать незаметно. Она натянула брюки на место и уткнулась лбом в прохладную стену ванной и засопела.

— Пойдем продолжим с волосами, — чужим голосом проговорил Митя. Степанида подняла голову и испугалась выражения его лица. Водяник был зол. В глазах штормило черное море, ноздри расширились, губы побелели, кулаки сжаты.

— М-митя… — прошептала, позабыв свой стыд и гнев, которые клокотали в районе солнечного сплетения, — успокойся, пожалуйста! Такое лицо у тебя было, когда ты Грозного в ледяную скульптуру превращал! Митя! — прикоснулась к плечу и погладила, — успокойся, а?

Мужчина сглотнул, закрыл глаза и притянул ее к себе, умостив голову под подбородком. Крепко сжал, но Степка стерпела.

— Я думал ты знала. Он не имел права ставить ее без твоего согласия. Я конечно не спец в жизни оборотников, но у них все происходит по согласию! Невест не клеймят, как овец!

— Я тоже не восторге, Митя! Я в принципе не люблю татуировки, а теперь у меня их оказывается, целых две! Ой! Точно, еще ведь одна на груди! — она высвободилась от объятий, задрала футболку, не заметив, как Митя с шумом втянул воздух при виде ее обнаженной груди и уставилась на ожог. Он практически не ощущался, а в свете последних событий, Степка о нем вовсе позабыла. Метка была в форме четырех колец соединенных между собой, заключенных в одно большое кольцо.

— Это что еще за олимпийские кольца? — пробормотала, потрогав ожог, — блин, со всех фронтов меченная, — добавила грустно.

— Иди сюда! — Митя опустил футболку, спрятав манящие его губы холмики и притянул к себе, прижав к сердцу, — это тебя не портит, не расстраивайся!

— Знаешь, что меня больше всего бесит? — спросила сквозь зубы.

— Догадываюсь. Что без твоего желания?

— Ты только представь, приезжаю я в деревню и со мной начинает разговаривать дом! Я решила, что сбрендила, — нервно хохотнула в его голую грудь, — а потом пошло-поехало! То души нападают страждущие, затем женихи повалили! И надо же такому случиться, что меня от их вида колбасит и на боковую тянет! И вся эта канитель без конца и чем дальше, тем «веселее»! Потом я попала в чужое тело, а позже меня укусил медведь, и я опять башкой поехала! Чем-то намазал и опоил лесник, и я отключилась! — рассказывала запальчиво, — просыпаюсь голая на печке в грязной избушке, решила, что меня… что я… короче, пошла я домой, а тут ты завалился, увидел меня и сбежал! Не успела отойти от этой котовасии — приворот, больница, очнулась опять в чужом доме, а там выясняется, что меня лечил лесник, медведь и отказник! Три в одном, блин! Ты представляешь? — Степку понесло, она не могла остановиться, — и я вовсе не хочу испытывать то, что я к нему чувствую! Прости, что скажу, но от него меня рвет больше всего! Я боюсь этих чувств и не хочу

испытывать! — в ответ Митя только сильнее сжал объятия, — а потом снова ты… и ты оказываешься таким ласковым, нежным, не давишь, не прешь на меня танком! Ох, Митя, от чего ты такой замечательный? — мужчина издал непонятный горловой звук, но Степка продолжала, — и тут последнее! Только я решила сделать доброе дело и попыталась соединять души, на тебе — откат! Ну кто ж знал, что до свадьбы нельзя? Митя, это так ужасно! — в ее голосе зазвенели слезы, — почему со мной все это происходит? Я не хочу так!!! Понимаешь? Не хочу быть озабоченной самкой! Я согласна быть Слагалицей, мне это даже понравилось, и Домик полюбила и Поляну. Но почему все остальное, так сложно? — и разревелась в голос. Нервное и физическое напряжение последних дней прорвалось слезами и женщина затряслась в руках водяника.

Митя поднял ее на руки и отнес на улицу. Сел со своей ношей в шезлонг и гладил по спине, пока она плакала.

«С тобой разговориться, что меду напиться»

Когда, икая и всхлипывая, почти успокоившаяся Степанида, подняла на Митю зареванные глаза, солнце окрашивало небосвод в тускло-розовый цвет в преддверии рассвета.

— Прости за истерику.

Митя взял ее за подбородок, легко чмокнул в губы и предложил:

— А хочешь искупаться в речке? Вода все тревоги смоет.

— Н-не знаю… А… можно?

— Нужно, Рыженькая! — поднялся с шезлонга, поставил женщину на ноги, — раздевайся и прыгай ко мне! Я подглядывать не буду! — не дав время на раздумья, рывком сбросил шорты и прыгнул в реку, грациозно войдя в воду рыбкой.

— Э-э-эм… — секундное сомнение, — а, фиг с ним, прощай скромность! — стащила с себя одежду и подошла к краю платформы. Митя все не появлялся. Тогда Степка сперва села, а затем аккуратно опустилась в реку по самую шею, держась за бортик. Свежая вода обдала тело прохладой, выдавив из груди довольный: «У-у-у-х!»

— М-и-и-ть… Ты где? — позвала водяника, вглядываясь в водную гладь, которая все еще находилась в объятьях сумерек.

— Я здесь, — прошептали сзади. Степка развернулась и оказалась в тисках рук незаметно выплывшего мужчины. Она засмеялась и обняла его за шею.

— Покатаемся, — коварно стрельнул глазами.

— На чем?

— На мне! — усмешка, — садись на спину, обнимай за шею, а ногами обхвати талию! — он повернулся, подставив спину. Степка нерешительно сделала, как он просил, — не бойся, нырять не буду! — оттолкнулся от плавучего дома и поплыл. Сначала не быстро, постепенно ускоряясь.

Степанида откинула голову назад и расхохоталась, поддавшись азарту. Она когда-то ездила на водном мотоцикле, так вот верхом на Мите, было где-то так же. Быстро, до легкого страха в районе лопаток и восторженного задора, от скорости и брызг воды во все стороны. Она хохотала, а Митя летел вперед, набирая обороты.

Когда солнце приподняло свою макушку над рекой, окрасив ее поверхность в ярко-розовый, Митя остановился. Перевернулся в женских объятиях и с улыбкой заглянул в лицо.

— Ну, как ты? Полегчало? — и даже не выглядел запыхавшимся.

— Ой, полегчало, Митенька! — пылко чмокнула в губы, — спасибо тебе! Как ты это делаешь?

— Для меня это так же просто, как ходить. Однажды покажу тебе подводный мир, если захочешь- крепкие руки погладили ее талию, — а сейчас нам пора возвращаться, не то замерзнешь.

— Давай только медленно, а? В воде и правда все беды растворяются, — попросила.

— Хорошо, ложись на меня, — он развернул ее, уложил себе на грудь, а сам откинулся на спину, — расслабься, просто лежи, ничего не делай!