Степная царица

Воеводин Святослав

– Особая трава, – ответила Арпата. – Пьянит не хуже вина, посол.

– Да, – согласился он и потянулся к ней.

Она хлопнула его по руке, позвала стражу и велела вывести гостя. Он был таким размякшим и обессилевшим, что даже не сопротивлялся. Его бросили на землю рядом с лошадьми, и он, бессмысленно улыбаясь звездам, уснул. Арпата долго пила воду, а потом выливала на

голову ковш за ковшом, пока действие дурман-травы не прекратилось. В ту ночь она спала крепко и спокойно, как младенец. А наутро, облачившись в одежды для верховой езды, вышла к македонянам. Все пятеро были раздеты догола и отхлестаны плетьми до кровавого мяса.

– Как смеешь ты поступать так с послами? – выкрикнул Парменон, брошенный к ее ногам.

– Вы обманули меня, – сказала она. – Вы назвались послами Филиппа, но его нет в живых. Это значит, что вы просто самозванцы, и с вами поступят, как должно поступать с самозванцами.

– Александр правит его именем! – выкрикнул один из пленников. – Он наследник царя, его родной сын.

– Но не сам Филипп, – отрезала Арпата. – Вы солгали, и вы подохнете позорной смертью лжецов. – И она велела своим людям: – Начинайте.

Голых македонян в два счета опрокинули на спины. Как они ни брыкались, как ни сопротивлялись, а ноги их оплели арканами, концы которых были привязаны к седлам лошадей. Арпата сама села на ту кобылицу, которой предстояло волочить по степи приговоренных к смертной казни. Забава могла продолжаться долго, поэтому обычно скифы ограничивались тем, что дожидались, пока с жертв сойдет три шкуры, а потом приканчивали их, не подвергая дальнейшим мучениям. Но насчет Парменона у царицы был особый замысел.

Издав дикий вопль, она погнала свою кобылицу по бездорожью, а четверо всадников устремились за ней. Македоняне, увлекаемые движением, начали наперебой вскрикивать от боли, а потом и молить о пощаде. Скифы лишь хохотали, оглядываясь на беспомощные тела, подпрыгивающие и кувыркающиеся в облаках пыли.

– Ну что? – кричала Арпата задорно. – Довольны ли вы приемом, гости дорогие? Что, не нравится? Ну, не обессудьте. По чину и прием.

– Хватит! – надрывался Парменон. – Хватит!

Его

подбрасывало на буграх и кочках так, что он падал на землю со всего маху, издавая невнятные всхлипы и стоны. Арпата придержала кобылу, крикнув спутникам, чтобы не дожидались ее, а скакали во весь опор дальше. Когда их фигуры наполовину скрылись за высокой травой, она завела руку за спину и перерезала волосяной аркан.

Потеряв Парменона, она даже не оглянулась. Его смерть была не нужна царице. Она хотела, чтобы македонянин добрался домой в жалком виде и рассказал о том, как с ним обошлись. Это было ее послание Александру. Арпата поняла, что молодой царь занят усмирением Фракии и Греции, а потому ему вряд ли захочется затевать войну еще и со скифами.

Она еще не знала, что имеет дело с тем самым Александром, которого очень скоро прозовут Великим.

Глава X. В далекой Македонии

О том, что он добрался до родных краев, Парменон понял, когда очутился в предгорьях. Здесь, где камня было больше, чем земли, начиналось царство, основанное еще Мидасом. Когда-то все эти горы были золотыми и утратили прежний блеск лишь со смертью создателя. Но иногда жидкое расплавленное золото еще выплескивалось из горных вершин и стекало по склонам, постепенно вновь обращаясь в камень. Во время огненных извержений небо затягивали черные тучи, из которых сыпался прах предков македонян.

Достигнув гор, Парменон почувствовал себя увереннее, хотя в любой момент мог наткнуться на отряд иллирийцев или фракийцев, которые вечно рыскали вдоль границ подобно тому, как волки держатся подле овечьей отары, чтобы улучить момент и урвать добычу. Кстати, первыми соотечественниками, которых Парменон встретил на пути, были пастухи. Узнав, кто он такой, они накормили его, напоили парным молоком и промыли гноящиеся раны целебными отварами. Два дня и две ночи он спал мертвецким сном, приходя в себя после долгих скитаний на чужбине, где никому не мог открыться из страха, что его подвергнут новым мучениям и смертной казни.

Конец ознакомительного фрагмента.