Степной рассвет
Шрифт:
— Да уж, броня… Хм.
— Они с Ваниным потом проверяли, сделали кусок такой тройной обшивки, да еще кусок остекления фонаря, и стреляли по ним из винтовки. На дальности триста метров сквозного пробития дюралевого бутерброда нет. А фонарь с четырехсот пятидесяти метров надежно пули держит. Машина конечно здорово потяжелела и аэродинамика у нее теперь не ахти, как ее перкалью ни обтягивай. Поэтому, и скорость, и маневренность сильно увяли. Зато на таком блиндированном самолете да еще с шестью ПВ-1 и бомбовыми кассетами не страшно японские позиции штурмовать. Двигатель, конечно, сильно перегревается на боевом режиме,
— Хм. Шесть самолетов. Всего шесть. А что ты там про ПВ-1 говорил? Это ж почти обычные «Максимы» …Там же вроде бы раньше пушки на крыльях этих «Кирасиров» стояли?
— Пушки Курчевского еще в Житомире демонтировали, только проводка осталась. Мы ее в том налете на аэродром как раз и использовали, помните? А тут Павел вместо каждой пушки пару ПВ-1 поставил. Вроде нормально бьют, кроме него еще пару командиров звеньев пробовали.
— Вы б еще блоки ракет на него повесили. Чтоб они поскорее японским спецам достались…
— Блоки ракет навесим, когда этот «летающий танк» зачет по выживанию в зоне огня с земли сдаст. Вот тогда и впрямь из него «Кирасир» получится.
— И сколько времени займут эти ваши поделки? Японцы-то ведь уже на том берегу основательно закрепились. На этом берегу их сейчас танкисты так утюжат, что сами половину танков уже потеряли. А ночью самураи будут по починенным переправам на свою сторону уходить. Смушкевич, конечно, завтра планирует бомбовый налет. Но это завтра. Потом снова танкисты в атаки пойдут. И уж если в этот раз наши на тот берег не прорвутся, то еще через день они мост расшибут и тогда их оттуда уже ничем не выкурить будет. Ведь те наши мосты, что южнее расположены, не позволяют нам быстро перебросить войска в центр. А потом нам самим на тот берег под их огнем переправляться придется, иначе затянется война. Так все-таки, сколько времени вам для этого нужно?
В голосе главного монгольского чекиста прозвучала робкая надежда на неосуществимость данной затеи, но эта мольба так и осталась неуслышанной.
— Да я вообще-то, не дожидаясь вашей команды, уже распорядился продолжить переделку шести аппаратов. Сперва четыре хотел делать, а потом понял, что и шести маловато. Часам к трем ночи Ванин обещал закончить, значит можно планировать налет. Первый-то образец уже со вчерашнего дня летает. И потом, Виктор Михайлович… вы же читали этот план операции. Идея-то толковая, можно так самураям врезать, что только пятки их сверкать будут. Да и танкистам нашим поможем. Нам бы хотя бы три ТБ-3 раздобыть и еще хоть роту десанта. А танкисты, да пусть они сразу после налета атакуют и на плечах японцев на тот берег врываются. А? Виктор Михайлович…
— Опять самовольничаете вы, товарищ старший лейтенант госбезопасности! Думаете, я сам японцев прищучить не хочу? «На плечах японцев». Или, может, думаете легко мне будет сейчас разрешение у командования получать? И где я два десятка толковых монголов для десанта найду? И парашюты… Ладно! Готовь своих орлов, но чтоб два вылета этих штурмовиков и не больше. И с соседями согласуйте, чтобы надежно прикрыли вас. Пушки березинские, эрэсы с И-14 и эти ваши гранд-зажигалки я разрешаю использовать. Но чтоб без потерь мне…
Через час вызванный по рации капитан госбезопасности
В кабинете за длинным столом сидело несколько человек в парадной форме НКВД и командиров Красной Армии. Рядом со столом прохаживался невысокий человек в полувоенном френче.
— Почему вы, товарищи, считаете, что Жуков поступил неправильно?
— Но он ведь потерял в нескольких атаках почти все свои механизированные части!
— А если так было нужно?
— Даже если так, встает вопрос о грамотности этих действий. Таких потерь наши танковые части еще никогда не несли!
— Хорошо. Раз вы в этом сомневаетесь, то немедленно собирайте следственную комиссию и сами выезжайте на место…
Через полчаса за участниками совещания закрылись тяжелые дубовые двери кабинета, и вечно подтянутый секретарь поднял черную эбонитовую трубку для получения новых указаний. А двое сияющих громадными звездами в петлицах участников завершившегося совещания шли себе по коридору, негромко обсуждая между собой услышанное и увиденное.
— Как ты думаешь, Клим, что с ним теперь за это Хозяин сделает?
— Не знаю, Семен. Вроде бы японцев Жора оттуда выбил. Может и обойдется…
— Но танков-то он сколько прос.ал! Как чужое все разбазарил. И не по-хозяйски и людей вон сколько положил. Штерн пишет, что можно было пехоту дождаться и тогда уже долбить со всей дури. Да и как он теперь без танков там наступать собирается?
— Хм. Хрен его знает как! Штерн, конечно, мужик неглупый… Но тут уж я не знаю. Я когда отправлял его туда, так ему и говорил, чтоб он быстрее японцев на место поставил. А насчет танков… Вот затем Гришу и послали, чтоб во всем разобрался. Тебе бы приказали, и ты бы туда поехал. А теперь что? Мы-то с тобой не гадалки, теперь просто ждать нужно, чем там дело кончится.
— Ладно, поехали. Завтра нас с тобой Хозяин на даче ждет. Не слыхал о чем речь будет?
— Да кто ж его знает. Тут как в гареме «Все знают, что скоро в…ут, но не знают когда, кого и за что»…
Павла собрала командиров звеньев на военный совет. Лейтенант Зайцев скептически начал перечислять возражения. Видимо, ему не сильно нравилась идея начлета о нанесении удара блиндированными учебными истребителями со сверхмалых высот.
— Колун, у нас совсем нет времени на подготовку этого налета это раз. «Кирасиры» эти блиндированные мы даже испытать не успеем это два. Будет темно, и мы своих целей не увидим, если только наши разведчики опять их ракетами не подсветят это три…