Степной рассвет
Шрифт:
— Сейчас я не могу выполнить вашу просьбу. И дело тут не в деньгах. Хотя вы правы, и все действительно имеет свою цену.
— Видите ли, князь, это совсем даже не просьба… А полноценный приказ генерала Янагито Гендзо. Вы знакомы с генералом?
— С генералом я знаком лично, и его приказ для меня всегда неукоснителен. А вот ваши полномочия довольно туманны. Я получил от генерала всего лишь просьбу оказывать вам содействие, но там нигде не было сказано, что для этого я обязан задействовать такие крупные силы баргудского подполья.
—
— Я отлично вас понял. Напрасно вы, европейцы, считаете людей Азии непонятливыми. Однако перед той войсковой частью, которую вы просите привлечь, стоят совершенно другие задачи. И я не понимаю, зачем нам рисковать этими смелыми и опытными людьми. Которые, кстати, уже давно рискуют своей жизнью. Или вы не знаете, что уже сделали с нашей страной синие фуражки за последние два года?
— Гм. Я знаю ваши силы понесли серьезные потери от рук чекистов, но ведь это не последний ваш эскадрон. Да и предстоит им не захват резиденции Чойбалсана, а всего лишь блокирование пары аэродромов. В общем дело верное.
— Этот эскадрон, еще не последний. Вот только если боевые силы подполья, как это у вас у русских говорят, разбазаривать так бессмысленно, то в нужный момент некому будет выступить с оружием для восстановления целостности моей страны. Да и как вы предлагаете обеспечить мое алиби?
— Гм. Во-первых, захват или уничтожение этих секретных самолетов, это не бессмысленная операция, а еще одна ступенька к свободе вашей страны. А во-вторых, мне казалось, что вы сами сможете обеспечить себе алиби. Неужели же у одного из прямых потомков Великого Темучина иссякла мудрость и хитрость дарованные его прародителями?
— Господин капитан. Не пытайтесь играть с нами в игры красноречия. Я, как и вы, когда-то служил Российскому императорскому престолу, и не хуже вас знаю, что в политике возможно, а что нет. Но сейчас для меня свобода моего народа важнее любых ваших игр.
В юрте на пару минут наступила грозная тишина. Взгляды собеседников скрестились в состязании силы духа. Но вот хозяин кивнул своему гостю, и налил в его пиалу свежего чая.
— Вы получите свой эскадрон, господин Тырсов. Но если что-то пойдет не так… Если из-за действий ваших друзей пострадает наша агентурная сеть или будут сильно нарушены наши планы, то ни вы лично ни ваше начальство никогда больше не получите той поддержки которую вам здесь ранее оказывали. Это мое предупреждение касается только РОВС, командование японской императорской армии вне нашей критики. Им мы всегда окажем помощь, а вот вам в случае такой ошибки это может слишком дорого обойтись.
«Вот ведь папуас хренов! Зарубить бы эту тварь прямо тут в юрте. Чтоб его поганый язык отрубленный через кадык вывалился. Дай мне, Господи, терпения. И эта
Несмотря на столь жесткую оценку хозяйского гостеприимства, диверсант вежливо поблагодарил полковника за чудесный чай и откланялся. Все же планируемый результат был им в беседе достигнут. А это было главное…
Утиная морда приземлившегося ПС-84 развернулась обратно к старту, и через открывшуюся дверь посыпались незнакомые авиатехники и несколько затянутых в полевую форму фигур. К ним тут же подскочили сразу несколько аборигенов авиабазы и послышались приветствия. Увидев вышагивающую в его направлении коренастую фигуру житомирского знакомого, командир особого авиаполка даже негромко присвистнул. Вот уж кого он здесь не ждал увидеть, так это полковника Петровского. По лицу приезжего мало что можно было понять, но в глазах его плескалась тревога и невысказанный укор. Это майор заметил сразу.
— Товарищ полковник, особый полк готовится к боевому вылету. Майор Горелкин.
— Здравствуй, Иван Олегович.
— Здравствуйте, Василий Иванович. Про Павла вы уже знаете?
— Знаю, но без подробностей. Жив он?
— Жив начлёт. Вот только с плацдарма теперь не скоро выберется.
— Он? Выберется! Личное дело ты его глядел? Да он в Крыму с десантниками в кошки-мышки на их домашнем поле сыграл, и вчистую их уделал! Вот так вот, майор… Он словно уже тогда предчувствовал, что случится, и себя ко всем этому готовил…
— Не только себя он готовил. У нас, кроме двух новых эскадрилий, все по его методике обучены. Страшно сглазить, но до сих пор людских потерь не имели благодаря начлёту. Это он всех заставлял вынужденные посадки отрабатывать, и прямо в воздухе себе первую помощь оказывать. Мы на одном из учебных «Кирасиров» раз пятьдесят на пузо садились…
— А лететь вам сегодня куда, снова на плацдарм?
— Куда ж еще. Там как раз через пару часов деблокирующий удар с центрального плацдарма ожидается. А наше дело на этом участке небо для японцев на замок закрыть.
— Понятно. Ну тогда командуй, майор, с кем в паре, и в каком качестве мне с вами лететь.
— Вы же только что приехали, товарищ полковник. С корабля на бал, получается?
— А чего сидеть-высиживать? Кстати со мной еще пятеро новых стажеров, все из житомирского Центра, до этого одни звеном командовали, другие инструкторами были. Самолеты-то найдутся для нас?
— Есть несколько. Я как раз собирался на время воздушной операции трех пилотов с Р-10 на оставшиеся после раненых И-14 пересадить. Есть еще второй резерв из обычных пулеметных «ишаков», но они сегодня на земле дежурят…