Степной рассвет
Шрифт:
— Угу. Решай, майор, тебе видней, где мы полезней будем.
«Этого мне еще не хватало. Угу. Второго командира полка в наш полк. Вон как волком на меня глядит. За то, что я его любимчика упустил. И куда его теперь ставить? Может в резерв? Хоть базу будет на кого оставить. Нет. Зря я такими подарками разбрасываюсь. Есть у меня роль как раз по нему. Видел я его полк, толково он ими командовал, вот пусть и тут язык с мозгами применяет. Нечего ему филонить».
— Ну, а вы, Василий Иванович, одно из высотных звеньев управления и контроля принять готовы?
— Это что еще
— Таких звеньев я пока только два собрал. Одно сам поведу. Буду контролировать с высоты зону прорыва затевахинцев через японские тылы. Там сначала бомберы Смушкевича поработают, а потом двум нашим группам по восемь пушечных И-16 с бомбами много работы предвидится. А сверху этот район восьмерка И-14 прикроет. Ну, а сами мы, сверкая подвесными баками, с шести тысяч будем их по радио на цели наводить. И если случится, от И-97 их прикроем. И рядом с нами еще Р-10 крутиться будет, пока не прогонят. А ваше звено как раз будет над тем плацдармом висеть. Только я рекомендую, до общего вылета, с тем районом на ознакомление звеном слетать. Чтоб потом непоняток не было.
— Да хоть сразу после нашей беседы и вылечу. И что? Неужели уже всем радио поставили?!
— Если бы так… Не радио у нас, а одни только слезы. На четыре машины нашли по японскому радиопередатчику. Это, выходит, как раз на пару командиров высотных звеньев, командира группы «Кирасиров» и на командира резервной восьмерки пушечных «ишаков». Еще всем командирам звеньев по приемнику собрали, ну и ведущим в парах. Качество звучания временами отвратное, но хоть так…
— А учебные самолеты тебе в бою зачем?!
— Они, Василий Иванович, уже не учебные. И снова этот ваш Павел к ним всего разного напридумывал. Вон, глядите.
— Вот эти лохмотья, стало быть, с них после боя сняли?
— С них эта «броня». Теперь после каждого боя экраны меняем. Хлопотно, конечно, но зато ни одной машины не потеряли, а они на бреющем своими шестью пулеметами и десятком бомб там такое вытворяют. Ночью Колун сам их два раза на центральный плацдарм водил, теперь Мещеряков у нас над этими штурмовиками старший…
— Хм. Бомбы с пулеметами. А ракеты как же?
— А ракетчиками на И-14 у нас ваш Дементьев командует. Научился уже с пары снарядов в цель попадать, вот и шикует, нахал. Есть еще только сегодня прибывшее усиленное звено Звонарева, но у них свои особые ракеты, а вот боевого опыта нет. А на «Кирасиры» ставить наши ракетные снаряды мы пока не рискуем. И так уже мне весь мозг начальство просверлило за то, что начлёта с парой блоков эрэсов проморгал. Да я и сам понимаю…
«Понимаешь ты? Угу, как же… Хрен ты чего понимаешь, майор! Эх! За таким хлопцем недоглядел… А я тому засранцу, как обратно вернется, уши-то все-таки надеру! Хотя… Нет, пусть уж живет пока наш постоянный «центр беспокойствия». Вроде бы все правильно он в том вылете сделал. Санька Дементьев мне с пеной в ушах доказывал, что в той ситуации даже Кузьмич лучше его бы не выкрутился. Да и тебе, майор, по правде-то и не в чем себя винить. Зря я на тебя взъелся, вон как переживаешь. Вижу и вправду горюешь о Пашке».
— Командир-то он, конечно, всегда за все отвечает,
— Наверное так, товарищ полковник…
— Ну так и не кисни, майор. Да и хватит мне уже тебя от дел отвлекать, командуй, куда мне…
Через пятнадцать минут после этой беседы четверка обычных пулеметных «ишаков» вылетела на рекогносцировку в район северной переправы и плацдарма. Проводником с Петровским на Р-10 полетел Иван Мещеряков, которому вскоре предстояло активно взаимодействовать с полковником в небе плацдарма. В этом же полете помимо ознакомления с районом, решили проверить такое нововведение как радиосвязь в воздухе. Сейчас полковнику предстояло над целью выполнять команды старшего лейтенанта, в следующем уже полностью боевом вылете их роли должны были поменяться. За пять проходов разными курсами над будущим районом ответственности, Петровский, чертыхаясь и сбиваясь с радиосленга на командный матерный, стал потихоньку привыкать к радиообмену…
В просторном блиндаже, оборудованном наблюдательным перископом, пожилой офицер задумчиво перелистывал два комплекта документов, внимательно просматривая фотографии. Сзади неслышно подошел адъютант в форме поручика.
— Господин подполковник, связи с Джин-Джин Сумэ и Хайларом по-прежнему нет.
— По каким причинам на этот раз?
— На всех частотах снова сильные помехи. Часть телефонных линий снова не действует.
— С кем можете связаться?
— Телефонная связь есть только c артиллерийским полком и со штабом нашей дивизии, дальше разрыв на линии.
— А с аэродромом?
— С аэродромом пока не связаться. Отправлены связисты. Но с дивизией связь действует надежно, в крайнем случае вызовем авиацию через них.
— Что с подтверждением по группе русских офицеров из «Асано Бутай»?
— Первое сообщение о них мы получили утром от находящегося здесь при штабе их представителя хорунжия Бутырцева. Он получил шифровку из штаба своей бригады. А полчаса назад получено подтверждение уже из штаба нашей дивизии. Просят оказать содействие их миссии.
— Хорошо, мы окажем им содействие, сразу как прорвем оборону красных. А пока пусть не мешают нам. Намного лучше сегодня стреляет наша артиллерия?
— Да, господин подполковник. Час назад уже уничтожено одно орудие красных. Если этот успех получит продолжение, то сегодняшняя вечерняя атака может оказаться успешной.
— На все воля небес. А наша с вами, поручик, задача не упустить такой важный момент, и умело воспользоваться им. И вот еще что, Нагумо… Этих разведчиков временно разместите в помещении моей охраны. Ссориться с полковником Асано мы не будем, но мне пока не до них. А сейчас пригласите ко мне майора Фукуду, для его танкистов нашлось одно срочное дело. Дело важное, генерал Комацубара лично отдал мне приказ.