Стерпор

Егоров Андрей Игоревич

– Какой статный молодец! – сказал он. – Такие люди нам нужны.

Кар Варнан расплылся в счастливой улыбке.

– Да на его прокорм уйдут все ваши денежные средства, – проскрипел Ламас, крайне раздосадованный тем, что у купца сложилось о нем не слишком лестное представление.

– Неправда, – возмутился великан, улыбка мигом слетела с его лица, – я очень мало кушаю…

По счастью, Лука Дормедонт меня не узнал. Должно быть, коммерческие дела отнимали у него все свободное время. Такие люди часто настолько увлечены финансовыми интересами,

что напрочь забывают об интересах политических, а между тем случись в стране что-нибудь вроде революции – и его капитал легко может перейти под опеку государства, мою опеку. Подумав об этом, я с чистым сердцем предложил ему перекинуться в погер. На моей репутации игра с незнакомцем не скажется, и можно будет заработать. Лука Дормедонт неожиданно оказался большим любителем азартных игр. Услышав, что я предлагаю ему сыграть в карты, он просиял и спросил, что я смогу поставить на кон, ведь если он не ошибается, меня ограбили и отняли все денежные средства. Я значительно посмотрел на Варнана:

– Да вот хотя бы его!

Услышав, что я собираюсь поставить его на кон, великан всерьез обиделся, надулся, как индюк, и пошел не рядом с обозом, а позади.

– Замечательная ставка, – обрадовался купец, – такой телохранитель нужен каждому, – потом вдруг заволновался, и на лице его отразилась озабоченность, – а что, он действительно так много ест?

– Да нет, он может не есть целые сутки, – соврал я.

– Зато потом обожрет целую деревню, – послышался скрипучий голос Ламаса.

– Ерунда, – отмахнулся я и подмигнул купцу, – мои слуги не слишком ладят. Постоянно наговаривают друг на друга, пытаются друг от друга избавиться. А что поставите вы, Лука?

– Восемь золотых, – предложил Дормедонт.

– Побойтесь бога, – пристыдил я его, – ставки не равны, вы только посмотрите на этого великана, на его могучую мускулатуру, крепкую голову, которой можно разбивать стены и ломать стенобитные орудия, и на свои жалкие восемь золотых.

– Хорошо, хорошо, – проявил купец покладистость, – вы умеете убеждать, десять…

– Право, вы меня обижаете… Поставьте хотя бы тридцать.

– Двадцать пять.

– Двадцать семь.

– Договорились. – Купец усмехнулся, полез в один из сундуков и извлек оттуда колоду.

Лука Дормедонт принялся быстро тасовать карты, при этом он что-то слишком весело улыбался и, напевая себе под нос незатейливый мотивчик, противно гнусавил.

– Так не пойдет, милейший, – сказал я, – дайте-ка сюда вашу колоду.

– Зачем это? – изобразил купец удивление.

– Сдается мне, она крапленая…

– Да вы что? – воскликнул купец. – Никогда не видел крапленой колоды.

– Ну, так дайте мне посмотреть на эту.

– На эту?

– Да, именно на эту.

– Ну, хорошо-хорошо, – его счастливое настроение вмиг сменилось раздражением, – возьмем другую.

Он извлек из сундука новую колоду, распечатал ее и дал мне внимательно осмотреть рубашки карт, что я проделал со всей тщательностью, на какую был способен –

если игрок с самого начала пытается воспользоваться крапленой колодой, значит, опыт в шулерских делах у него значительный. Лука Дормедонт принялся тасовать карты, яростно на меня щурясь.

– Не нужно раздражаться, – сказал я, – просто я предпочитаю честную игру.

– Так бы сразу и сказали, – ответил купец, – может, я не стал бы играть с вами вовсе.

– Не стоит так расстраиваться, – постарался я его утешить, – кто знает, может, удача все же будет на вашей стороне…

– Посмотрим, – откликнулся купец, – кто будет сдавать, я или вы?

– Сдавайте вы. Если из-за таких пустяков вы пришли в такое дурное расположение духа, может, вас хоть это утешит…

– Утешит, утешит, – откликнулся он и стал тасовать колоду еще активнее.

Делал он это быстро и профессионально, ловкие пальцы выдавали в нем опытного картежника, купчишка явно многих оставил в дураках, но сейчас он не на того напал. Дормедонт все тасовал и тасовал, а я не отрываясь смотрел, как колода распадается на две части, а потом карты стремительно перемешиваются в его руках.

– Что, интересно?! – Купец никак не мог унять раздражения, вызванного тем, что ему не удалось воспользоваться крапленой колодой.

– Люблю наблюдать за работой профессионала, – ответил я, – да сдавайте же наконец.

– Сейчас, сейчас, торопиться нам особенно некуда, дорога длинная…

Когда я взглянул в карты, то сразу понял, что удача на моей стороне. При таком раскладе и моем умении блефовать запросто можно сорвать банк. Я горестно вздохнул, вид у меня стал совершенно безутешный. Купец обернулся и громко крикнул одному из наемников:

– Тригер, Тригер, держи левый фланг!

– Это что еще значит? – спросил я.

– Мне показалось, там что-то в кустах шевелится, – поспешно ответил купец, – кто знает, может, разбойники…

– Ну, не-ет, – протянул я, – я так не думаю. Скорее всего, Тригер должен зайти ко мне за спину и подавать знаки, так, что ли?

От злости купец весь налился краской, щеки его вздымались и опадали.

– Откуда, черт побери, тебе все это известно?

– Я много времени провел за игрой в погер, – ответил я, собирая карты в кулак, – ну так что, давай отзывай Тригера.

– Отзову, отзову, не надо волноваться, – с бешенством в голосе проворчал купец и прокричал: – Тригер, вернись обратно.

– Ну-с, приступим, – сказал я, – насколько я понимаю, сдача была ваша, значит, я говорю… Я обменяю одну карту… Оп, – я резко схватил его под локоть, – а это у нас что такое?

И вынул из его рукава превосходное каре и несколько карт с изображенными на них висельниками – абсолютные козыри.

Он ничуть не смутился, только уголки его рта слегка задергались:

– Висельники и каре.

– Это жульничество, – констатировал я.

– Вы меня опять поймали, – с неудовольствием проговорил купец, – ну давайте тогда переиграем.