Стерпор
Шрифт:
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В ней рассказывается о формировании армии, а также о важности высокой нравственной чистоты воинов и о необходимости четкого внутреннего распорядка
После безвременной кончины муфлона Мукраула (мне сразу показалось, что не стоит ему со мной связываться) я направился назад к Стерпору. Поскольку муфлон занес меня довольно далеко, в самые дебри, где обретались только его корявые соплеменники, путь мне предстоял неблизкий. Я долгое время блуждал по лесу, стараясь определить нужное направление, а потом побрел через бурелом, стараясь придерживаться севера. Очень скоро я попал в болото, весь вымок и с трудом оторвался от десятка странных существ, преследовавших меня сладострастными стонами, но нападать так
Как только выглянуло солнце, я проснулся и двинулся дальше на север, к столице. Сначала я предполагал, что мне удастся подкараулить на дороге какой-нибудь обоз или торговый караван, чтобы побыстрее добраться до Стерпора, но все обозы, как назло, двигались в противоположную сторону. И не просто двигались – они неслись с огромной скоростью, словно кто-то за ними гнался. Купцы покрикивали на погонщиков, и те заставляли лошадей мчать во весь опор. На меня, двигающегося в сторону Стерпора, охрана обозов посматривала как на сумасшедшего…
Меня так мучили голод и жажда, что я предпринял попытку встать на пути разгоряченных лошадей, но в последний момент пришлось отпрыгнуть в сторону, поскольку погонщики и не думали останавливать взмыленных животных, а умирать мне еще было рановато. На одиноких путников спешащие торговцы не обращали никакого внимания. Можно было умереть от жажды, растянуться в дорожной пыли и навсегда застыть, в последний раз взглянув на ослепляющее солнце, но никто бы все равно не остановился. Голову тебе размозжили бы тяжелые копыта лошадей, да колесо одной из телег прошлось по телу…
Я замотал лицо по самые глаза оторванным рукавом шелковой рубахи, чтобы в нос не забивалась дорожная пыль, серым облаком висевшая над дорогой. Мне представлялось, что узнать меня в таком безобразном виде невозможно. Но здесь я оказался не прав. К этому времени моя популярность в Стерпоре уже возросла настолько, что кое-кто, обладающий зорким зрением, в конце концов различил, кто скрывается под этой маской.
После того как я был опознан, в пути мне все чаще стали встречаться какие-то подозрительные личности в запыленной, как и у меня, серой одежде. Кое-кто из них просто жал мне руку и сообщал, что час грядет и в этот час он непременно будет со мной, другие с самым значительным видом предлагали мне поддержку в борьбе. Я неизменно соглашался, но большинство незнакомцев, пройдя со мной не больше мили, отставали. Парочка ходоков притащила мне бочонок со светлым элем, который я, вдоволь напившись, бросил на дороге, а одна сердобольная женщина принесла головку сыра. Я с жадностью жевал сыр, а она стояла и гладила меня по голове, приговаривая: «Храни тебя силы небес, наш спаситель!» На глаза ее навернулись слезы, и она, внезапно устыдившись своей слабости, убежала.
А я все шел и шел вперед, к концу путешествия меня сопровождало не меньше сотни человек. Все они проявили завидное упорство, разделив со мной тяготы и лишения длинного пути. Наконец я выбрался к поселению, где меня ожидали. К тому времени я уже, подобно Ламасу, опирался на посох и еле волочил от усталости ноги. Правый сапог мой приказал долго жить, развалившись на куски, а от левого отлетела подошва. Наплевав на пыль и конспирацию, которая теперь все равно была бесполезной, я снял тряпку с лица и примотал подошву – хотя бы левая нога будет цела. При виде моей жалкой, ободранной и исхудалой фигуры, выползающей на вершину очередного холма, послышался громкий хор голосов, приветственно выкрикивавших:
Пределы побери, мне было очень приятно их отношение к моей персоне. Я подумал, что, возможно, здесь мне удастся раздобыть новые сапоги, а может быть, и какую-нибудь клячу, чтобы двинуться дальше к Стерпору.
Меня вдруг подхватили на руки и, подбрасывая в воздух, понесли к домам. «С нами Дарт Вейньет, – кричали они, – с нами великий король Стерпора!» В этот момент я внезапно осознал, что стал необыкновенно популярен в народе. Было ли это заслугой, результатом «наглядной агитации» Ламаса или прочих действий глупого Алкеса, оставалось только догадываться. Как бы то ни было, сейчас я понял, что народ Стерпора вовсе не так инертен, как мне когда-то представлялось. Люди лишь ожидали своего часа, они молча терпели несправедливость до появления настоящего предводителя, того, кто поведет их вперед и станет лидером восстания. Вне всяких сомнений, это должна была быть особа королевского происхождения, и я подходил им как нельзя лучше. Раскрутка, как выражается Ламас, состоялась!
– Вы были рождены, чтобы возглавить борьбу, – заявил мне дородный бородач с сумасшедшими карими глазами и невнятной дикцией, словно прочитав мои мысли, – вас уже ждут, милорд.
– Кто ждет? – удивился я.
– Ну, как же, ваши ближайшие сподвижники, – ответил он, – они пришли к нам неделю назад с известием о том, что вы собираете армию, мы встретили их, как и подобает встречать посланцев короля…
Меня аккуратно опустили на землю. Я поднял вверх руку, намереваясь произнести длинную проникновенную речь, как меня когда-то учил Альфонс Брехкун, но потом вспомнил, чем закончилось мое выступление на одной из центральных улиц Стерпора, и сказал кратко:
– Я обещаю вам всем, поддержавшим меня, что никогда не забуду о вас. Когда я стану королем, каждый сможет прийти ко мне с просьбой, и каждому я обещаю помочь лично…
Я замолчал. Люди отреагировали на мои слова более чем бурно, они ринулись вперед, каждый хотел меня обнять и облобызать, меня подхватили на руки и принялись швырять вверх, снова и снова, пока я не закричал: «Хватит! Хватит!» Тогда радость их немного поутихла, и меня опустили на землю…
– И где же мои сподвижники? – осторожно спросил я, чтобы, не дай бог, ничем опять не вызвать их бурной радости. – Где я мог бы найти их?
– Я провожу, – вызвался бородач. Судя по всему, он был здесь за главного и в подтверждение моих мыслей кивнул. – Я тут староста.
«Он что, и правда мысли читает? Тогда лучше некоторое время почти не думать».
– Вряд ли это получится, – сказал бородач.
– Что? – Я почти подпрыгнул.
– Да это я не вам, милорд, – немедленно откликнулся бородач, – это меня Марра спросила, не сможете ли вы сегодня разделить с ней ложе?
– А-а-а, – слегка успокоенный, выдавил я, но все же решил некоторое время контролировать ход своих мыслей. Вид у бородача был хоть и бесхитростный, он все же вызывал у меня некоторое беспокойство.
Староста провел меня в небольшой домик, в котором, как выяснилось, располагалась местная таверна. Сейчас большинство завсегдатаев торчали возле окон, наблюдая, как внутри едят и пьют господа, приближенные к будущему королю Стерпора Дарту Вейньету.
Бородач толкнул дверь, и мы вошли внутрь. Кар Варнан и Ламас сидели за столом, уставленным яствами и пустыми бочонками из-под светлого эля. На коленях колдуна расположилась полуобнаженная девушка; запустив пальцы в его растрепанную бороду, она старалась ее пригладить. Другая девица спала возле Варнана, уронив белокурую головку на его волосатую руку, в другой великан сжимал глиняную кружку, размахивал ею в воздухе и что-то напевал. Мутные взгляды моих сподвижников с трудом сфокусировались на мне.