Стерва
Шрифт:
Сдавшись, я просто в непонимании вскидываю брови.
– Там ты. Разве ты не замечаешь? – отвечает сам, и я усмехаюсь. – Ты, как вирус, что распространился по моему организму, и от тебя не избавиться, Саманта. Я не могу. Что бы я ни делал, как бы ни старался, у меня не получается.
Все-таки убираю его ладони со своих плеч. Отхожу на шаг, не переставая изучать его лицо. Но теперь с укоризной и раздражением.
– Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – выдаю, и он почему-то отшатывается. – Чего ты хочешь, Джереми? Я не собираюсь ждать тебя здесь, пока ты будешь строить свою жизнь в Испании! И с тобой я никуда
Когда я оборачиваюсь, чтобы уйти, Джер ловит меня за локоть. Я, вздохнув, поднимаю на него глаза.
– Это твоя мечта? – с досадой озвучивает он свои слова. – Жить в Мичигане? Почему в Мичигане?
– Там дом Бута, – спокойно говорю.
Джер тут же заводится.
– Кто, вообще, такой этот Бут?!
Господи, только не снова. На громкий ор друга подбегает Аарон и его приятели. Они стоят рядом, Рон отводит Джера в сторону, тем самым освободив меня от цепких пальцев Уолша. Но тот продолжает кричать, что убьет Бута, что не оставит меня в покое. Тогда дружки Рона и он сам пытаются усмирить парня. Что-то разбивается, кто-то охает. Моя мать бросает на меня надменный, полный презрения, взгляд.
Опять. Ничего, я уже привыкла.
ГЛАВА
4
Саманта
Месяц спустя
К сожалению, временно мне приходится находиться в родительском доме, а значит, к проживанию прилагаются свисты отца, его эмоции во время футбольного матча между сборной Флориды и сборной Вирджинии. Он болеет за наш штат, и просто приходит в ярость, когда вратарь пропускает гол в очередной раз. Могу поклясться, что слышу, как папа щелкает зажигалкой, закуривая в гостиной, которая находится прямо под моей спальней.
Агнес стучится в приоткрытую дверь, и немного с неловкой улыбкой заходит внутрь. Она вернулась со свадебного отпуска загорелой и счастливой. Кажется, с Аароном там было весело. Когда сестра присаживается на массивную кровать, она тут же, по всей видимости, замечает мое унылое настроение. Убирает прядь волос с лица, гладит по щеке, приподнимает пальцами подбородок, заставляя взглянуть на нее. Но мне и хочется рассказать ей правду, и очень страшно. Страшно в очередной раз показаться перед ней неудачницей. Такой я ведь и являюсь всю свою жизнь.
– Папа в гневе: нападающий почти забил в ворота, но мяч попал в штангу, – смеясь, говорит Агнес, пытаясь поднять мне настроение.
В ответ я ей лишь слабо улыбаюсь. Агнес приехала в этот дом на выходные, через два дня она вновь уедет в Палм-Бей, а мне нужно думать, как скорее выбраться из этого дома, потому что, – да, я не поступила. И случилось еще кое-что…
– Ладно, – сдавшись, Агнес вздыхает, сложив руки на коленях. – Расскажешь, что произошло?
У меня язык не поворачивается сказать
– Если тебе интересно, – пробурчав, достаю из ящика прикроватной тумбы конверт и протягиваю его загорелой новоиспеченной невесте, – вот… я не поступила.
Из моих глаз вмиг брызгают слезы.
– И на что я рассчитывала? – гнусаво выдаю я. – Что Лига Плюща для меня? Наивная…
Агнес подсаживается ближе и тут же сжимает меня в своих теплых объятиях.
– Хей, Сэм, ну ты что? Не плачь, пожалуйста… Ты обязательно поступишь…
– Когда? – отодвинувшись, бросаю ей. – Ну, когда?! Ты сама знаешь, что это уже нереально, – скривившись, отвожу взгляд.
Но краем глаза мне удается видеть, как Агнес с переживанием на меня смотрит. Она гладит меня по руке, что раздражает и успокаивает одновременно.
– Я еще не говорила родителям. Это так унизительно. Они снова будут смотреть на меня, как на кусок дерьма.
Агнес качает отрицательно головой, как бы говоря, что я не права. Хотя она сама прекрасно знает, что я не ошибаюсь. Я уже в курсе, что скажут предки, и на самом деле больше я беспокоюсь о другом.
Всхлипнув, закрываю ладонью рот, сдерживая рыдания. Надеюсь, меня не начнет тошнить снова. Только не сейчас. Сестра вновь тесно обвила меня своими руками, и я очень рада, что не одна в такой тяжелый для меня момент.
– Я беременна, – мы обе замираем от слов, только что прозвучавших в этой комнате.
Отстранившись немного, мы глядим друг на друга, и каждая сглатывает ком в горле, размером с кулак. Дыхание частое, позволяющее легким функционировать, тогда, как сердце готово выпрыгнуть из груди. От страха я дрожу, в ожидании, как же все-таки отреагирует Агнес на мое признание. Глаза у нее постепенно расширяются, и потом она спрашивает – тихо и робко:
– Это ребенок Джереми? – Знаю, она думает о том, что пора бы срочно позвонить ему, и пускай тот первым же рейсом возвращается из Испании.
Но у меня своя байка на этот счет. Все, что я собираюсь сказать дальше – сплошная беспощадная ложь.
– Нет, – притворно улыбнувшись, смахиваю слезы с щек. – Это ребенок Бута, мы… были вместе сразу после того, как… вы с Аароном улетели отдыхать.
Этот засранец с моей сестрой провел целый месяц на островах, и я уверена, они чудно провели время, все время обновляя солнечные фотографии в «фейсбуке».
Мне показалось, или разочарование появилось во взгляде у Агнес?
– Я с ним уже поговорила, – снова ложь, ведь я переспала с ним всего пару дней назад, до того, как почувствовала тошноту и головокружение. – И Бут не против аборта.
– Аборта?! – восклицает Агнес, а я сразу затыкаю ей рот рукой.
– Не кричи, – приложив палец к своим губам, прошу ее я. – Пожалуйста, говори тише. Мама может услышать.
Да, она вообще любит подслушивать наши с сестрой разговоры, или стоять под дверью, когда я болтаю с кем-нибудь по сотовому. Однажды, она стала громко стучать в дверь, когда я занималась с парнем сексом по телефону.
– Ты не можешь сделать аборт, – уже вполголоса уверяет Агнес, сложив ладони вместе, словно станет сейчас молиться. – Не делай этого, прошу тебя, Сэм.