Стерва
Шрифт:
— Стоп! — воскликнул Голован. — Меньше года назад?! И заплатил огромный выкуп, неизвестно откуда добыв деньги?! А своей охотой он их заработать не мог?
— Никогда, что ты, уважаемый Петр!
— Еще один вопрос. Девушка, невеста, любила Махкама?
— Говорят, очень любит. Угрожала отцу, что умрет, если тот отдаст ее другому жениху.
— Та-ак. Постой, Рустам, дай подумать… Та-ак…
Астахов прекрасно знал характер Алексея и легко прощал ему благородные, бескорыстные поступки, считая,
— Едем к Махкаму! Быстро! — воскликнул Астахов. — Он знает, где прячется Разор. Я просто уверен в этом!
Махкам не ждал гостей. Он вообще никогда не ждал гостей, поскольку родственников не имел, кроме двух-трех стариков, доживающих свой век в заброшенных аулах, а друг у него был только один — Алеша.
Поэтому, когда во двор его дома вошли люди, он удивился. Еще больше удивился, когда увидел среди джигитов Рустама, главу одного из тейпов побережья.
— Иди к себе, Зарина, — сказал Махкам жене. — Гости пожаловали… Боюсь, не с добром они пришли.
Как ни беден был дом, однако женская половина в нем имелась. Зарина упорхнула туда.
«Молодец она у меня! — подумал Махкам гордо. — Хоть беременная, а все порхает как бабочка. Счастье мое… Но порхать я ей скоро запрещу. Ребенка беречь надо».
Несколько дней назад Махкам возил жену в столицу своей республики. Там за определенную плату — теперь, после распада великой России, на Кавказе все делали исключительно за деньги — провели ультразвуковое обследование и определили, что родиться должен мальчик.
Значит, его род не прервется! И к старости Махкам, если будет на то воля Аллаха, превратится в вождя большого, сильного рода. И его дети никогда не уподобятся джигитам других тейпов, никогда не займутся разбоем, грабежами и работорговлей! Они станут работать и сражаться только во имя добра и справедливости, для всех хороших людей! Как лучшие из русских. Как Леша.
Махкам вышел во двор — встречать незваных гостей.
— Салям алейкум, Махкам! — приветствовал его Рустам.
— Ва алейкум салям, дорогие гости! Да пребудет с вами милость Аллаха.
Махкам не любил ни Рустама, ни его тейп. И мужчин из клана Рустама не считал воинами. Разве уважающий себя воин опустится до торгашества, до сутенерства, до угодничества перед заморскими богачами ради презренного металла?! Никогда, считал Махкам. Поэтому он меньше всего хотел принимать в своем доме этих людей. Но обычай требовал проявлять гостеприимство к любому путнику, постучавшемуся в твою дверь. И Махкам сказал;
— Проходите в дом, дорогие гости. Отведайте моего хлеба. Гость в доме — посланец Аллаха.
— Спасибо, Махкам, но в дом мы не
«Значит, точно не с добром пришли, — подумал Махкам. — От угощения отказываются… Не по обычаю. Не гости это. Враги».
— Что ж, говори! — улыбнулся Махкам.
— У тебя в загоне целая отара овец, — издалека начал Рустам. — На высокогорные луга гнать собираешься?
— Собираюсь.
— Дойдут ли? Трудна туда дорога, можешь потерять половину…
— Это мои заботы.
— И то верно. Но вот что интересно мне, Махкам. Еще недавно у тебя не было ни одной овцы, а теперь целая отара. Откуда ты их взял?
— Купил. У Асхада Кривого купил, можешь спросить у него.
— Верю, зачем же спрашивать? А где ты деньги достал, Махкам? Неужто ограбил кого?
— Никого я не грабил! — резко, с достоинством ответил Махкам. — Мой род никогда грабежами не занимался! Мы всегда жили своим трудом! И рабов никогда не держали, все делали своими руками! Ты прекрасно знаешь это, Рустам!
— Откуда же тогда деньги? Объясни старику.
— Это только мое дело, Рустам. У тебя я, кажется, денег не одалживал. И у твоих родственников тоже.
— Вот смотри как интересно получается, Махкам, — хитро прищурился Рустам. — Сначала ты покупаешь жену, самую красивую девушку наших гор. Потом отару овец. И при этом никого не грабишь и денег ни у кого не одалживаешь. А ведь все знают, что ты более нищ, чем пророк Иса перед распятием. Где же ты нашел такие средства?
— Не твое дело, Рустам! — сказал Махкам откровенно грубо. — Следи лучше за своими людьми! А то, боюсь, они у меня овцу украдут!
Находившиеся при Рустаме джигиты схватились за кинжалы. Однако тот жестом остановил их.
— Ты невежлив со старшими, Махкам! — произнес он угрожающе. — Тебя плохо воспитывали. Ладно, я прощаю тебя. И сам отвечу, где ты взял свои деньги. Тебе дал их человек, убивший воинов моего рода. Ты прячешь этого человека где-то в горах, которые хорошо знаешь только ты один. И если ты уважаешь наши обычаи, то должен выдать нам этого человека. Зовут его Разор, он русский.
— Никакой Разор не знаком мне! — ответил Махкам срывающимся голосом — он не привык врать.
— Ты лжешь, Махкам! — закричал Рустам. — Ты лжешь! Где скрывается Разор, отвечай!
— Еще никто не обвинял меня во лжи! — воскликнул Махкам, гордо вскинув голову. — И еще никто не оставался в живых, оскорбив Махкама! Я проткну твою жирную шею, Рустам, своим клинком!
В его руке появился нож, с которым он кинулся на Рустама. Но один из охранников схватил его за руку и выбил нож. Махкам левой рукой врезал парню по морде, а правой рукой он так саданул Рустама, что тот отлетел шагов на пять.