Стервы
Шрифт:
— Но здесь это обязательно! — воскликнула Лоррен. — Для «Зеленой мельницы» алкоголь — то же самое, что для твоих коровок молоко.
— Каких коровок?
— Ты всего неделю, как уехала из дому, — расхохоталась Лоррен, — и уже успела позабыть своих любимых коровок?
Клара смущенно покрутила свой золотой браслетик.
— Да нет же. Просто… м-м-м… извините, я на минутку…
Они смотрели, как она пробежала в туалетную комнату и исчезла там, явно стараясь скрыть обиду.
Лоррен снова расхохоталась, очень довольная произведенным эффектом.
— Ладно, нам всем понятно, как она относится
— Ой, Лоррен, — простонала Глория, — ты же не умеешь танцевать чарльстон.
— Делай вот так, — сказала ей Лоррен и закрутила бедрами в такт музыке, стараясь вспомнить порядок движений. — Меня научила Виолетта, во время урока физкультуры на прошлой неделе.
Виолетту Лоррен терпеть не могла, но иногда от той бывала и польза. Девочка хвастала всем подряд, как она выучила движения в чарльстоне.
— Я еще никогда не получала такого удовольствия, — рассказывала Виолетта в перерыве между упражнениями.
Прозвучал свисток мисс Вильмы, и девочкам пришлось ленивой трусцой обежать спортзал по кругу. Впрочем, даже это не помешало Виолетте рассказывать дальше.
— Знаете, это такой кайф, — говорила она. — Я в Нью-Йорке видела.
Потом, у фонтанчика с питьевой водой, Виолетта наглядно им все продемонстрировала.
— Вы только представьте себе, будто играет музыка, — обратилась она к столпившимся вокруг девочкам. Движения шли сначала медленно, постепенно набирая темп.
— Похоже на джейберд [44] ! — воскликнула Лоррен, понемногу узнавая шаги танца, который они с Глорией в прошлом году разучивали чуть ли не каждый вечер.
— Нет, это куда лучше, — возразила ей Виолетта, и ее ноги стали двигаться стремительно, носки то резко вылетали вперед, то мгновенно отступали назад, и Лоррен оставалось лишь смотреть в немом восхищении и поражаться, как этой нескладной девушке удается так ловко все проделывать. Да еще и без музыки.
44
Более медленный и спокойный танец, гораздо менее известный, но считающийся действительно похожим на чарльстон. Сам же чарльстон зародился в афроамериканской среде на Юге США, однако теперь неизменно ассоциируется с эпохой «сухого закона», подпольных баров и белых девушек-«бунтарок». Всплеск популярности чарльстона произошел как раз в 1923 г., после успеха бродвейского мюзикла «Сходим с ума», где прозвучала песенка «Чарльстон». Танец в 1920-е годы считался вызывающе-неприличным и исполнялся в основном в подпольных заведениях.
Увы, Виолетта не успела показать все до конца, потому что их прервала мисс Вильма.
— Девочки! — вскричала она. — И это называется прерваться на две минуты, чтобы напиться воды! Прекратите эти непристойные выкрутасы, давайте выполнять прыжки!
И вот теперь Лоррен пыталась воспроизвести движения, которые демонстрировала Виолетта, и показать Глории, что такое чарльстон.
— Вот как нужно, — поучала она подругу, дрыгая ногами и стараясь не упасть на пол. Вокруг них десятки других бунтарок танцевали тот же самый
— Ну, не знаю, — с сомнением протянула Глория. — Ты выглядишь какой-то… дерганой.
— Ой, брось! У меня прекрасно выходит. — Лоррен вскинула вверх обе руки и прокричала: — Ну, кто тут остался «сухим», а, Чикаго? — По ее представлениям, именно так и должна была сказать настоящая бунтарка, издеваясь над теми, кто поддерживал «сухой закон».
— Думаю, мне нужна небольшая передышка от чарльстона, — проговорила Глория, не сводя глаз с Лоррен. — По крайней мере до той поры, когда я соображу, как делать это правильно.
— Правильно, кривильно, — ответила ей Лоррен, задыхаясь. — Главное — удовольствие получить.
Маркус подошел к ним и взял Глорию под руку.
— Пойдем, Гло, поднимем по рюмочке за новый облик нашей Клары.
Глория схватила с подноса проходившего мимо официанта чайную чашку и лихо осушила до самого дна.
— Идите вдвоем, развлекайтесь. А я лучше еще немного послушаю музыку, — сказала она и отошла от Маркуса и Лоррен.
С самого начала этого вечера Глория вела себя странно. Лоррен сначала приписывала это волнению, однако Глория, когда волновалась, трещала буквально без умолку, сегодня же из нее каждое слово приходилось чуть не клещами вытягивать.
Ну да ладно, некогда сейчас беспокоиться о Глории. Ведь наступила минута, когда Лоррен удалось остаться вдвоем с Маркусом. Она взяла его за руку и потащила через толпу бунтарок, пока не добралась до стойки. Маркус тут же заказал им обоим мартини. Было что-то очень и очень соблазнительное в том, что мужчина заказывает тебе выпивку — значит, Маркусу она где-то подсознательно должна нравиться.
Если не обращать внимания на то, что он упорно разглядывает какую-то завитую блондинку, сидевшую в конце стойки.
— У меня такое чувство, будто я сейчас на пляже, где-нибудь на Кубе, — крикнула ему Лоррен, стараясь перекричать музыку. И прислонила к его щеке прохладный бокал.
— Ты что?
— А мне показалось, что тебе нужно немножко остыть, — ответила Лоррен, подумав про себя: «Так звучит достаточно соблазнительно, разве нет?»
Маркус хмыкнул, явно не уловив, что она с ним заигрывает. Да разве он не видит, что она надела «оголяющее платье» — телесного цвета, с целым потоком оборок внизу, похожих на русалочий хвост? Глядя на такой наряд, и домысливать много не надо. А он ведет себя так, будто она одета в мешок какой-то. Надо сказать что-нибудь, хоть что-то, если она хочет привлечь его внимание.
— А как ты думаешь, Маркус, как там будет в «тихих» барах, когда мы станем жить в Нью-Йорке?
На этот раз его проняло, даже голова пошла кругом.
— Мы?
Она не собиралась упустить такой шанс. Но не здесь, не сейчас. Правда, если верить «Психопатологии обыденной жизни» Фрейда (а эту книгу Лоррен не без смущения указала как свою любимую в заявлении о приеме в колледж Барнарда), у нее, вероятно, прорывалось наружу что-то подсознательное. А когда же еще заронить в его голову нужные семена: они, чикагские изгои, вместе в Нью-Йорке, вдвоем. Она наклонилась ближе к Маркусу.