Stiffen corpses: Жизнь и работа коченеющих трупов
Шрифт:
Когда дым немного рассеялся, корпсы снова увидели Падаки, летать он не мог, у него не хватало одной руки и одной же ноги, а голова клонилась к когда-то начищенному до зеркального блеска полу под неестественным даже для вампиров углом. Он тихо и страшно шипел, прячась за изувеченное тело своего лаборанта и пилота Пейсаховича, и пытался закрыться большим портретом усатого мужчины в ослепительно белом мундире. Поверхность портрета вибрировала, и лицо мужчины гримасничало, а его тараканьи усы шевелились.
Твин Ли отложил разряженную
— Вот смотри Чукки, они говорят, есть любовь. Да? Дружба, да?
— Нет, — коротко ответил Чукки, забирая у Джозефа сигарету.
— Прикинь…
Помолчали. Потом Ли вздохнул и, вынув мизерикордию, направился ко все еще шевелящемуся портрету.
«Убить не убью, но покалечу капитально», — решил он судьбу бессмертной твари, а вслух произнес:
— И у них хватило совести называть нас террористической группой!
Соратник безучастно наблюдал.
В этот момент сверху, прыгая по ступенькам скатилась голова сержанта Полтора и остановилась аккурат рядом с головой 14-и летнего Вождя.
— Курицу жалко! — донесся откуда-то сверху голос плохо пообедавшего Хэнгмена, и корпсы увидели его могучую фигуру в сером балахоне, возвышавшуюся площадкой выше на своих толстых волосатых, обутых в сандалии на толстенной подошве, ногах с хорошо различимыми на них следами недавних разочарований, а также синей татуировкой Hangman — the best, рядом с которой кто-то незаметно для Витала пририсовал синими же чернилами странную аббревиатуру — CHMO.
Твин Ли вернулся к Падаки, а Чукки негромко сказал:
— Вот такой у нас гольф клуб…
До начала концерта оставалось уже совсем немного времени.
Между тем внизу, на улице, изредка залетая в фойе, подоспевший Сторож теперь уже на легком планере модели Пти-1 гонялся за бледными недобитками, которые почувствовав поражение своего Лидера, моментально прекратили атаку и теперь стремились скрыться в спасительной тьме.
… А на сцене вовсю уже корчились какие-то недоноски, из местной разогревочной группы. Твин Ли же чувствовал, что уже начинает коченеть. Вампиры отняли немало времени и все-таки сдвинули начало концерта. Он осмотрел покрытые краской лица корпсов, их медленно закрывающиеся глаза и понял, что процесс необходимо ускорить. А потому поднял одну из оставшихся базук и, несмотря на протестующий возглас Главного Распорядителя, немного отодвинул декорацию и прицелился, пробормотав:
— Лови пенальти, босота…
Световая
Кстати, о поклонниках, они то как раз все поняли с первого же выстрела, а когда вслед за взрывом гранаты на сцену и под нее поплыл поток обнаженных красавиц из варьете сопровождения «Стил энд Смайл» вопли зрителей стали постепенно подбираться к апогею. Красавицы провоцировали полицейское оцепление своими мертвыми зелеными руками и синеватыми прелестями, и разогретая толпа с нескрываемым удовольствием принялось теснить служителей местной Фемиды.
В это время Эндрю Краух уже задраил люк своего танка и рокоча прогретым мотором тронулся в направлении рампы. Сцена предательски поскрипывала, но шесть тонн «брони и металла держала отменно. Вой толпы усилился, но Краух, не мудрствуя лукаво, врубил метроном, и ловко орудуя ножною педалью, взял эмоции толпы под свой контроль.
— Эндрю! — завизжали фанатки.
— Краух! — эхом откликнулись фаны мужского пола.
Из наглухо задраенного танка донеслась частая барабанная дробь. Второй ударник Эдсон стоял пока за кулисами в своей металлической клетке, с нетерпением ожидая выезда, и нервно перебирал пулеметную установку, изредка гремя трофейным непредастовским чайником. Джозеф Твин Ли отложил базуку и перемигнувшись с Чукки Дауном взял наперевес свою двугрифовую гитару.
На сцену они шагнули одновременно, толпа взревела, а с неба на толпу посыпался дождь из денежных купюр различного достоинства. Полицейское оцепление тоже взвыло и утроило усилия. И если бы не Пробрюшливое Жорло, бросившееся им на помощь, то ребятам бы пришлось совсем туго. Чукки вставил новую обойму в свою соло-ГГД — гитару и запустил в зал дикую трель из последнего альбома. Все это сопровождалось «изюмительными», по словам Мастера Света, лазерными эффектами.
— Этот Город наш, — негромко сказал Ли в микрофон.
— 35 — зеро-зеро! — принялись скандировать фаны и Чукки слегка улыбнулся мертвым нарисованным лицом. Его гребень заискрился в свете прожекторов.
Появился Хэнгмен, просто без претензий, но в маске, в новой «адидасовской» куртке, надетой поверх балахона, без брюк, в сменивших знаменитые сандалии, легких тапках на босу, волосату ногу, в одной руке — топор-гитара, в другой старенькая авоська с синею дохлою курицей, которую хорошенько раскрутив над головой Витал тут же не откладывая в долгий ящик, запустил в толпу.