Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
Поскольку этот эпизод из первой части документального фильма «А», как это ни странно, учитывая фантастичность сцены, было совершенно подлинным.
А дальше в ход пошло мастерство берлинского продюсера 1982 года.
Кадры, изображающие сборище в рейхстаге, потускнели, и их сменили другие, четкие и яркие. Адамс увидел голодных безрадостных немцев времен Большой депрессии и Веймарской республики, когда о Гитлере еще никто не слышал.
Безработных. Разоренных. Голодных. Побежденный народ, лишенный будущего.
Послышался голос
А фильм тем временем рассказывал о жизни флота. Британского королевского флота, через год после окончания Первой Мировой войны все еще блокировавшего подходы к портам страны, давно уже сдавшейся, беззащитной и преднамеренно доведенной до повального голода.
Адамс выключил фильмоскоп, поудобнее уселся в кресле и закурил сигарету.
Действительно ли необходимо вслушиваться в бархатистый, уверенный голос Алекса Сорберри, чтобы понять, к чему клонит документальный фильм «А»? Неужели ему необходимо просмотреть все двадцать пять серий, по часу каждая, а затем, когда эта пытка закончится, заняться таким же длинным и запутанным фильмом «Б»? Он знал, о чем пойдет речь. Ему было известно, что доказывает Алекс Сорберри в варианте «А» и что говорит некий профессиональный актер из Восточной Германии, мастерством не уступавший Алексу, в фильме «Б». Он был знаком и с той и с другой трактовками, потому что в двух версиях излагались две диаметрально противоположные точки зрения на события прошлого.
Сорберри в тот момент, когда Адамс выключил фильмоскоп, чтобы чуть–чуть передохнуть, приступил уже было к рассказу о весьма примечательном факте, о якобы имевшейся связи между двумя событиями, происшедшими с интервалом в двадцать с лишним лет. А именно, блокадой, устроенной англичанами в 1919–ом, и концентрационными лагерями с умирающими от голода живыми скелетами в полосатых униформах в 1943–ем.
С точки зрения Готтлиба Фишера, в появлении Бухенвальда виноваты были англичане. В этом заключался его новый взгляд на историю. Англичане, а не немцы. Немцы же были жертвами и в сорок третьем и в девятнадцатом.
Несколько дальше в документальном фильме «А» были показаны жители Берлина в 1944 году; они отыскивали в окрестностях города птичьи гнезда и варили из них суп. Немцы голодали, голодали все жители Европы, как в концентрационных лагерях, так и за их стенами. И все это — из–за англичан.
Все двадцать пять мастерски сделанных серий умело подводили именно к этому выводу. Так в «окончательном варианте» выглядела история Второй Мировой войны, во всяком случае, с точки зрения жителей Зап–Дема.
Так стоило ли все это смотреть, спрашивал себя Адамс, покуривая сигарету и ощущая озноб от нервного истощения и физической усталости. Я знаю, в чем хотят
Особенности характера Гитлера (в конце концов, он пережил тяжелый и длительный шок во время Первой Мировой войны и Веймарского кризиса) ввели в заблуждение довольно флегматичных англосаксов, решивших, что Гитлер «опасен». А на самом деле — и Алекс Сорберри доказывал это на протяжении всего сериала — зап–демовский телезритель поймет, что Англия, Франция, Германия и США должны были быть союзниками против подлинного исчадия ада, Иосифа Сталина, одержимого гигантоманией и навязчивой идеей завоевать весь мир. Что было подтверждено действиями СССР в послевоенный период, когда даже Черчилль вынужден был признать, что главное зло — это Советская Россия.
И так было всегда. Коммунисты, агитаторы, пятая колонна в странах Западной Демократии обманывали людей и даже правительства вплоть до послевоенного времени. Можно вспомнить, например, Алджера Хисса или чету Розенбергов, выкравших чертежи атомной бомбы и передавших их Советской России.
Возьмите, например, сцену, которой начиналась четвертая серия варианта «А». Перемотав кассету вперед, Джозеф Адамс нашел интересующий его эпизод и заглянул в фильмоскоп, этот своего рода хрустальный шар, в котором он пытался разглядеть, однако, не будущее, а прошлое.
Нет, даже не прошлое. Вместо него им подсовывали фальшивку, которую он сейчас смотрит.
Перед ним — одна из серий, ее комментирует вездесущий, надоедливый голос Алекса Сорберри — невыносимо приторный, профессионально поставленный. Начинается сцена, которая как бы подводит итог под всеми двадцатью пятью сериями варианта «А», горячо поддержанного всеми военнослужащими Зап–Дема.
На крохотном экране начинается эпизод, повествующий о встрече глав государств — Рузвельта, Черчилля и Сталина. Место встречи — Ялта.
Зловещая, роковая Ялта.
И вот они, три вершителя мировых судеб, сидят рядом в креслах, зная, что их фотографируют; это и в самом деле был исторический момент, значение которого невозможно переоценить. И никто из людей не может позабыть о нем, потому что, и тут голос Сорберри становится особенно бархатистым, там было принято решение колоссальной важности. Сейчас вы все увидите своими собственными глазами.
Какое решение?
Профессионально поставленный голос нашептывал Джозефу Адамсу: «В этом месте и в это время втайне от всех была заключена сделка, предопределившая судьбу будущих поколений».