Стихи 1997-2008

Бобун-Борода Патрикей

Спозаранку

Я лежу в постели Животом к стене. Бляди надоели, Пусть и не вполне. Все друзья – мудилы, а враги – говно. В хуе нету силы И уже давно. Водка заебала. Выпит весь коньяк. И закуски мало. Да-с, и хуй обмяк! Плешь не колосится, Седина в браде, Хуй висит тряпицей. Видно, быть беде! Бьюсь, как в клетке птица. Перспективы дрянь… Ах, зачем не спится Мне в такую рань? – Жаворонок, пой, но Помни, сладкий мой: Чтобы спать спокойно, Нужно быть совой. среда, 29 сентября 2004 г.

Когда я взоры, точно пули…

Эти стишата уже появлялись на стихире, но показались мне недоделанными и я их удалил. Сейчас, кажется, доделал.

* * *

…Когда я взоры, точно пули, Нацелил в Ваши телеса, Вы попунцовели, вздохнули, Прикрыли лоно и глаза. А я,

нагой как бог, с улыбкой Воздыбив грешну плоть в зенит, Побрёл на Вас, большой и гибкой, Спеша испить нектар ланит. Спеша персей познать упругость, Шелкову сдобность ягодиц И, прилагая микрогрубость, Добиться трепета ресниц. Побрёл и… В жопу экивоки! Двусмысленности – к ебеням В тот миг, когда срамные строки, Как адский жар палят меня! …И самым кончиком мизинца Коснулся вашего чела, Сказав: «Замрите! Тут кружится Не то оса, не то пчела. Её я прогоню. Уйди же, Отвратный маленький аспид! А Вы сударыня, я вижу, Решили – у меня… свербит? Напрасно. Я простой прохожий, Взыскующий, чтоб жала яд В такой чудесный день погожий Не отравлял бы всех подряд…» Я не просил у Вас прощенья За этот вызов роковой, Весь озабочен впечатленьем, Что произвёл своей игрой. Но Вы, признательности полны, На грудь мою упали вдруг И к берегу, вздымая волны, Свели. И увлекли на луг. И там узрел я светлый отблеск, Что в Ваших плавился очах. Поставил губ кровавый оттиск На шее, бюсте и плечах. Пусть он открыто указует На кое-чей солдатский нрав, На дикость, что кой в ком бунтует (Ужели дикий зверь не прав?), На кое-чьё мужское хамство, На кое-чей бесстыжий вид, Язвительность, непостоянство… Да чёрт со мною! Бог простит. А после с Вами я расстался И лёгким шагом бегуна Навстречу вечеру помчался. Осанну пела мне волна… Но та пчела, что норовила На Вашу мякоть посягнуть, За мной украдкою следила. Беспечный повторяла путь, Сзывая родичей кусачих Претонким писком хоботка. Пчелиный рой – не хвост собачий. И здесь – последняя строка… 2003, 2004.

Хоть нарежься, не спастись…

Хоть нарежься, не спастись от меланхолии, И синоптик врёт, паскуда, беззастенчиво. А в садах к чертям завяли все магнолии, И плащи надели девушки да женщины. Прячут бюсты в шарфах, ножки… ножки в сапогах. И такая в том, зараза, мизантропия, Что, будь воля мне, хватал бы, раздевал бы, нах! И лупил бы звонко их по голым попам я.

И серп луны, Меркурий-плут и хвост кометы…

* * *

…и серп луны, Меркурий-плут и хвост кометы меня по-прежнему зовут в начале лета [4] туда, где нет пустых обид. И слов натужных. В обитель трепетных харит – от вас, бездушных. Где Талий облачный чертог, иначе – граций. Куда я лишь однажды смог тайком пробраться. Где жарким пламенем горит поэтов атом, И звезда с звездою говорит тихим матом. 29 сентября 2004 г.

4.

вариант – в исходе лета.

Благожелательный ответ критику

Я вам так скажу, голуба: – Если я вам не по нраву, если мой шедевр пиздатый вас ваще не вставил, нет, то идите на хуй лесом, хоть налево, хоть направо. Или просто отсосите – сиречь, сделайте минет. Если слог мой, дивный, чудный и идея мировая неподъёмны вашим чахлым, плесневеющим мозгам. То в пизду идите лугом, споро травы раздвигая. – Вот совет, который я вам безвозмездно, сука, дам. И таких рекомендаций, остроумных невьебенно, я на каждый акт малейший мог бы вам вручить сей час массу; только это будет (признаваясь откровенно) лишним. Ибо вы, милейший, – чмо, мудак и пидорас! 17 декабря 2004 г.

Пасть (лентяю)

Сидишь, как тюркский бай, в лохматой пёстрой кофте, И руки у тебя по локоть в чистоте. Те руки, что давно забыли о работе, Что волокут тебя к критической черте, За шкирку. Как щенка или – ха-ха! – котёнка. А время подойдёт, приблизится черта. «В пизду, – зеваешь ты, – любая работёнка». В пизду? Ну, хорошо. Пожалуйте, пизда: Пунцовые уста и зубы в пол-аршина, Распахнута она на ширину ворот, О, в ней ты сгинешь враз – как хуй, а не мужчина. Ну, люб тебе такой, приятель, поворот? Иль нравится в пизде, что ёжик копошиться? Ерошить мозг лишь тем, чтоб глубже не упасть? Пиздато? Заебись? А так легко случится – Знай: алчет уж тебя сама Вагино-Пасть. Бильярды, кофеи и трубки с чёрной черри, Пивные вечера в дешёвых кабаках… Да ты, дружок, востёр, себя лелеешь в теле Холёном, белом – ну, короче, жирном, нах. Ты думаешь, что сам себя поишь и кормишь? Ты веришь, день-другой – и лени нет, как нет? Да хуй там, милый мой! Судьбу не объегоришь. ПИЗДА ТЕБЯ РАСТИТ. НА МЯСО. НА ПАШТЕТ. Она зассыт таких, как я, трудолюбивых. Зассыт – в том смысле что сробеет, понял-нет? А лодырей (эхма, вас бы пороть крапивой!) Она глотает вмах – на завтрак и в обед. Ну, ё! Ну в рот компот! Ведь ты нехилый малый. Ведь ты способен так ебашить, что пиздец; Любой пизде пиздец – зубастой, крупной, малой… Вот и ебашь, мой друг! Понятно? Молодец. Декабрь 2004 г.

О,

как же любят поганые фразы…

* * *

Как же любят поганые фразы «быдло» и «эта страна» типа-дворяне, вполне пидарасы и просто куски говна.

Пророчество идиота (Апокалипсис, хау!)

Веками по свету Евреи Ходят, стопами шурша. Русских они хитрее, Негров они хитрее, Даже китайцев хитрее, – Только татар – ни шиша. Боги Евреев выбрали, Чтобы к концу времён Евреи Антихриста выебли, Плотски Антихриста выебли, Метафизически выебли, – В рот и с других сторон. А знаете, это так странно, Так, между прочим, дико: Зачем им, нехристианам, И даже – не магометанам, Спешить за Даджжалем по странам, С тем, чтобы вставить пику? Лишь чтоб поставить пред фактом, И ста сорока четырьмя Тыщами выебать в сраку? (Пред фактом – читайте раком, подробности: ass_hole/fuck.com). Минуй, сия чаша, мя! Вот же какой я толковый, Какой эрудит – не охай! Совсем как сын Иеговы, Адама, Давида, Иова, Как круто владею Словом. Но я не Еврей. И похуй. 11-14 февраля 2005 г.

Я мечтаю паки и паки…

* * *

Я мечтаю паки и паки, наипаче мечтаю прочего, чтобы звёзды построились в знаки провозвестия снайперски-точного. Провозвестия, провозвестия, возвещающего, возвещающего, что душа моя, протобестия, – суть поэта душа величайшего. Ан чего-то не строятся, пробляди, Хоть глаза ты до дыр про– гля– ди.

Просто так

…а поэта обидеть, назвав мудаком – велика ли задача? – он порой говорит языком, что не каждому впору понять, он по жизни бредёт как в бреду, то размером, то рифмою плача, вы поймите, он видит и слышит, и любит иначе. да пошли все в пизду и к хуям; и чего там ещё объяснять…

Богохульственное

* * *

Кто-то там, на правом фланге, Возвышается как бог. Ну а я, всосав полбанки, Под собой не чую ног. Я лежу на фланге левом. Сер и твёрд бетон плаца. Девы, девы, где вы, где вы? Поднимите подлеца! И тогда, в хмельном угаре, Без роптанья на судьбу. Я высокой этой твари Прям по нимбу уебу.

Исповедь жаворонка

Я давеча парил в потоках тёплых над родным селеньем, Крыла мои перебирал Зефир, он трели мне из сердца извлекал. О, как я лёгок был! С каким неодолимым упоеньем Парил и пел. Парил и пел. И пел! И – изредка – порхал. Внизу паслась коза, козлёнок – белый-белый, и коровка. Её рога как арфа, очи – сливы. Вымя – перси Грации самой. Она губами нежными травинки обрывала трепетно и ловко, Копытца ставила легко, вальсируя. Как видно, возвращалася домой. И тут… (я вскрикнул бы, но в горле пересохшем только слабый клёкот!) И тут… из-за избы махнул намётом серый и матёрый Волк! Бесшумный точно тень. На цыпочках. Клыки – что сабли, с локоть! И со спины, злодей, к коровке смертоносный свой направил скок. Она задумалась, как видно. О поэзии, цветах… Вздыхала томно. А Волк уж улыбался жаркой пастью. Ус топорщил. Предвкушал обед. Остановить! Но как? Одно осталось мне – прослыть засранцем вероломным. Прав Карамзин. «Я сам виновник всех своих злосчастных бед».

Волшебная нога Басаева

(в рамках одноимённого мини-конкурса;

http://www.livejournal.com/users/fat_nigga/8830.html)

Когда светило рдяным задом К горам Кавказа повернёт, Чеченец с чёрным автоматом Из бурки ногу достаёт. В чувяке мягком та конечность, Со шпорой острой золотой. Она длинна, как бесконечность. И пахнет… полно, не пиздой, А ваксой жирной, ваксой вязкой – Из магазина «Военторг». Чечен нахмурит лоб с повязкой (и это, право, не восторг), – Возьмёт кинжал, взглянёт на ногу И скажет с клёкотом орла: «Ты заебала мне, ей-богу!» – И, вскрикнув дико «иншалла!» Он занесёт булат над членом, И яростно направит вниз. И дэв, парящий над чеченом Услышит стали жуткий свист. Вонзится острие глубоко, Свирепым током хлынет кровь, – И вдруг заголосит высоко Шамиль: «No war! Make love! Любовь!» И эхо скатится к Тереку. А дэв, напившись допьяна Той крови, повелит абреку: «No love! No peace! Make war! Война!» И с хохотом, подобным лаю, Оставит дэв чеченский стан, И весть умчит к Шайтан-бабаю В промозглый лондонский туман, – О том, что дикий лузер горный Вновь остроумно наебён, Кавказ в огне, любовь на порно, «Спартак» уже не чемпион… Тем часом наш чеченец кроткий С тоскою воет на звезду, А Путин, скушав двести водки, В Кремле. Имеет всех в виду. А я, заканчивая повесть, Где йок волшебная нога, Скажу: «Друзья, имейте совесть Судить не свыше сапога!»

Хвалить себя напрасная забава…

* * *

Хвалить себя – напрасная забава, Пустой трезвон, не стоящий труда. Как это мелко и эгоистично, право! Бессмыслица. Абсурд и ерунда. Иной дурак, бывает, грудь раздует, Отставит ножку, выпятит живот – И хамски и бесстыдно затокует, Какой он гений парадоксов и острот. Смешно! Да и, пожалуй, тошнотворно, – Примерно, как увидеть за едой В окне бомжа, бездумно и упорно Дрочащегося с бледною елдой. Я не таков. Я с прямотой самокритичной И несгибаемою, точно коленвал, Признаюсь: я – не то чтоб бог античный, Но как мужчина, безусловно, идеал! 28 июня 2005 г.