Стихи 2017 года
Шрифт:
Там одна на всех заварка,
...и одна на всех метла.
9 окт.
И кажется, что мир лишь ждет,
когда свихнется ум за разум,
когда одним единым разом
он кверху дно перевернет.
Мне каждый день горит экстазом,
одним оргазмом каждый миг.
И в этом я гомеостазом
проистекаю напрямик
такою
таким вселенским пирогом!
Что остальное все кругом
уже мне горе и не горе,
а так - сплошной родильный дом.
9 окт.
Ненавижу высокий сапог!
Что за дурость! Как будто в колхозе.
Сорри, как в беспардонном навозе
извозюкана плоскость дорог...
То ли ботики - милое дело!
Что за прелесть! Удобны, легки!
Как они дополняют умело
вакханалию женской ноги!
10 окт.
Осень - тонкая бумага.
Кто-то взял фломастер и
разукрасил все, как надо:
листья, небо и вдали
ниспадающего града
башни, стены и огни.
Не хватай ее рукою,
а не то проткнешь насквозь:
вот над дымкой голубою
побежит, как изморозь,
ее истинная сила
в том, что силы больше нет:
крыл лишившаяся вила,
побледневший белый свет.
Все, однако, как просила -
на бумаге акварель.
Мимо роз и девясила
не промчится тучный шмель,
в корчи туч заглянет лучик,
освятит лебяжий луг,
даже времени попутчик
в миг растает из подруг.
Осень - тонкая бумага,
папиросная почти.
А весны уже не надо,
тут дожать бы до зимы.
10 окт.
Все проблемы: дураки, дороги
так понятны стали и просты -
нас покинули единороги,
их густые гривы и хвосты.
Вслед за ними упорхнули нимфы,
лешие ушли с больших дорог.
Пешие, отстукивая ритмы
архаичные, подались на Восток.
Гномы позабыли тропы в горы,
эмигрировали в Токио, в Париж.
Там единорожные остовы
все еще витают между крыш.
А у нас - острожные каноны,
фараоны, мандаринов сок.
В горы, гномы. В беспросветные каньоны.
Путь, хоть и не близок, - недалек.
По дороге глянем на долину,
преломив остроженный пирог
осторожно: может, в середину
положил иголок некто стог.
Там, в щелях надломленной породы,
будем
годы, все чудные эпизоды,
не желая больше волховать.
12 окт.
I want to live in English speaking country
To learn the language easy as a joke.
I want to cross the boundaries above them
And then to go farther to revoke
Привычную до чертиков погоду
в любое время года, суток час.
I know exactly where I should to go
You guess it can be London - not so fast.
But I can't be the guy that ought to show you
The straight way out through the holy wall.
Поскольку сам дикарь, покрыт паршою,
спустился я за солью с лысых гор.
But you can have believed that I'm a waiter
To serve you anywhere any time.
I'm sorry but I'm only a setter
That keeps it's own hennel for a while.
14 окт.
Утром сквозь дымку башенный кран -
прямо журавль - как над крышами встал!
поверх колодца и донца двора.
Вот-вот взовьется с уловом ведра.
Как он успел вознестись до небес?
Вроде вчера обходился я без
стереометрий, упрямо прямых,
без журавлей в облаках голубых.
В небе вечернем журавль почернел.
Но что там мигает в скрещении стрел?
Ритмом сердечным стучит и стучит.
Верно, прожектор пустил крановщик
через свою оголенную грудь,
собственным сердцем нормирует ртуть
выплесков света в потемки зари,
кабель под кожей пускает круги
искр электрических, магией волн
конченных, взвинченных, мчащих в затор.
Ух, крановщик, ты поистине маг!
Так прояснить мой осенний закат!
16 окт.
Как же хочется быть кем-то:
то я демон, то я пес,
то я неуч, неизменно
неуч, только не всерьез.
Что за придурь мировая
мной владеет в этот час,
когда, не соображая,
каюсь в профиль и в анфас?
Без прикрас - такая скука!
–
вот он, глас, итог всех дум!
Так, выкручиваясь круто,
я обманываю ум.
И стою на перекрестке,
одинокий.., под дождем..,
я - подросток-переросток,
я - почти что нагишом...
и опять напялил маску.