Стихи (2)
Шрифт:
6
Вот так же, уязвлен и выбит из берлоги, Кабан, почуя смерти вкус, На землю валится, раскидывая ноги,В затылок солнечный укус, И с пеною у рта, и высунув наружу Язык, рвет крепкие силки, И склоку трубит рог, и перед сворой дюжей "Возьми его!" - кричат стрелки. Вся свора, дергаясь и ерзая боками, Рванется. Каждый кобелек Визжит от радости и ляскает зубами, Почуяв лакомый кусок. И там пойдет грызня и перекаты лая С холма на холм, с холма на холм. Ищейки, лягаши и доги, заливаясь, Трясутся: воздух псарней полн. Когда кабан упал с предсмертною икотой,Вперед! Теперь царюют псы. Вознаградим себя за трудную работу Клыков
– бросая мертвечину. Вот наша часть в великих днях..." Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
* * *
1000 [Обращено к О. Арбениной] Возьми на радость из моих ладоней Немного солнца и немного меда, Как нам велели пчелы Персефоны.
Не отвязать неприкрепленной лодки, Не услыхать в меха обутой тени, Не превозмочь в дремучей жизни страха.
Нам остаются только поцелуи, Мохнатые, как маленькие пчелы, Что умирают, вылетев из улья.
Они шуршат в прозрачных дебрях ночи, Их родина - дремучий лес Тайгета, Их пища - время, медуница, мята.
Возьми ж на радость дикий мой подарок, Невзрачное сухое ожерелье Из мертвых пчел, мед превративших в солнце. Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
* * * Я буду метаться по табору улицы темной За веткой черемухи в черной рессорной карете, За капором снега, за вечным, за мельничным шумом...
Я только запомнил каштановых прядей осечки, Придымленных горечью, нет - с муравьиной кислинкой, От них на губах остается янтарная сухость.
В такие минуты и воздух мне кажется карим, И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой, И то, что я знаю о яблочной, розовой коже...
Но все же скрипели извозчичьих санок полозья, B плетенку рогожи глядели колючие звезды, И били вразрядку копыта по клавишам мерзлым.
И только и свету, что в звездной колючей неправде, А жизнь проплывет театрального капора пеной; И некому молвить: "Из табора улицы темной..." Весна 1925 Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
ДЕКАБРИСТ "Тому свидетельство языческий сенат,Сии дела не умирают" Он раскурил чубук и запахнул халат, А рядом в шахматы играют.
Честолюбивый сон он променял на сруб В глухом урочище Сибири, И вычурный чубук у ядовитых губ, Сказавших правду в скорбном мире.
Шумели в первый раз германские дубы, Европа плакала в тенетах, Квадриги черные вставали на дыбы На триумфальных поворотах.
Бывало, голубой в стаканах пунш горит, С широким шумом самовара Подруга рейнская тихонько говорит, Вольнолюбивая гитара.
Еще волнуются живые голоса О сладкой вольности гражданства, Но жертвы не хотят слепые небеса, Вернее труд и постоянство.
Все перепуталось, и некому сказать, Что, постепенно холодея, Все перепуталось, и сладко повторять: Россия, Лета, Лорелея.
* * * Я наравне с другими Хочу тебе служить, От ревности сухими Губами ворожить. Не утоляет слово Мне пересохших уст, И без тебя мне снова Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную, Но я тебя хочу, И сам себя несу я, Как жертву палачу. Тебя не назову я Ни радость, ни любовь. На дикую, чужую Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье, И я скажу тебе, Не радость, а мученье Я нахожу в тебе. И, словно преступленье, Меня к тебе влечет Искусанный в смятеньи Вишневый нежный рот.
Вернись ко мне скорее, Мне страшно без тебя, Я никогда сильнее Не чувствовал тебя, И все, чего хочу я, Я вижу наяву. Я больше не ревную, Но я тебя зову. Песнь Любви. Стихи. Лирика русских поэтов. Москва, Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1967.
* * * Бесшумное веретено Отпущено моей рукою. И - мною ли оживлено Переливается оно Безостановочной волною Веретено.
Все одинаково темно; Все в мире переплетено Моею собственной рукою; И, непрерывно и одно,
Обуреваемое мною Остановить мне не дано Веретено. Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
* * * Жизнь упала, как зарница, Как в стакан воды - ресница. Изолгавшись на корню, Никого я не виню.
Хочешь яблока ночного, Сбитню свежего, крутого, Хочешь, валенки сниму, Как п 1000 ушинку подниму.
Ангел в светлой паутине В золотой стоит овчине, Свет фонарного луча До высокого плеча.
Разве кошка, встрепенувшись, Черным зайцем обернувшись, Вдруг простегивает путь, Исчезая где-нибудь.
Как дрожала губ малина, Как поила чаем сына, Говорила наугад, Ни к чему и невпопад.
Как нечаянно запнулась, Изолгалась, улыбнулась Так, что вспыхнули черты Неуклюжей красоты.
Есть за куколем дворцовым И за кипенем садовым Заресничная страна,Там ты будешь мне жена.
Bыбрав валенки сухие И тулупы золотые, Взявшись за руки, вдвоем, Той же улицей пойдем,
Без оглядки, без помехи На сияющие вехи От зари и до зари Налитые фонари. Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
* * * "Мороженно!" Солнце. Воздушный бисквит. Прозрачный стакан с ледяною водою. И в мир шоколада с румяной зарею, В молочные Альпы, мечтанье летит.
Но, ложечкой звякнув, умильно глядеть И в тесной беседке, средь пыльных акаций, Принять благосклонно от булочных граций В затейливой чашечке хрупкую снедь...
Подруга шарманки, появится вдруг Бродячего ледника пестрая крышка И с жадным вниманием смотрит мальчишка В чудесного холода полный сундук.
И боги не ведают - что он возьмет: Алмазные сливки иль вафлю с начинкой? Но быстро исчезнет под тонкой лучинкой, Сверкая на солнце, божественный лед. Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.
* * * Как кони медленно ступают, Как мало в фонарях огня! Чужие люди, верно, знают, Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе. Мне холодно, я спать хочу; Подбросило на повороте, Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье И нежный лед руки чужой, И темных елей очертанья, Еще невиданные мной. Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996.