Стихи и эссе

Оден Уистан Хью

Третья часть "Генриха VI" сложна для восприятия, так как здесь представлена картина полного распада, — пьеса становится несколько утомительной. Уорик примкнул к Йорку. Король Генрих выступает с предложением, в соответствии с которым он пребудет на троне до своей смерти, но завещает корону Йорку. Королева Маргарита отказывается признать это решение и рвется в бой. В битве при Уэйкфилде Маргарита одерживает победу, Клиффорд убивает юного графа Ретленда, отказав ребенку в пощаде, а позже он и Маргарита закалывают плененного Ричарда Йорка, предав его насмешкам. Дом Ланкастеров одерживает еще одну победу во второй битве при Сент-Олбенс. В сражении под Таутоном удача вначале улыбается ланкастерцам, затем — йоркистам. Молодой Клиффорд гибнет.

Шекспир умышленно сопоставляет "кротовий бугорок" на уэйкфилдском поле, на который заставили встать Йорка прежде чем предать его мечу (ч. 3,I.4), с бугорком, где позже, при Таутоне, сидит король Генрих и, обозревая сражение, предается мечтам о тихом счастье пастушеской жизни:

Ах

если бы Господь послал мне смерть! Что в этом мире, кроме бед и горя? О Боже! Мнится мне счастливый жребий — Быть бедным деревенским пастухом, Сидеть, как я сейчас, на бугорке И наблюдать по солнечным часам, Которые я сам же смастерил Старательно, рукой неторопливой, Как убегают тихие минуты, И сколько их составят целый час, И сколько взять часов, чтоб вышел день, И сколько дней вмещается в году, И сколько лет жить смертному дано. Часть 3, акт II, сцена 5.

Сразу после монолога Генриха "входит сын, убивший отца (он волочит за собой его тело)", а чуть позже "входит отец, убивший сына (он волочит за собой его тело)" (ч. 3, II. 5). Шекспир прибегает к таким ритуалистическим приемам в начальный период творчества, оставляет их в пьесах среднего периода и возвращается к ним в последних сочинениях.

Генрих бежит в Шотландию, Эдуард отправляет Уорика сватать французскую принцессу. Маргарита, в свою очередь, также обращается за помощью к французскому королю. Генрих попадает в плен, а провозглашенный королем Эдуард, тем временем, добивается благосклонности и женится на леди Грей, вдове (это, впрочем, признак вожделения, а не слабости). Уорик переходит на сторону Ланкастера и, застигнув Эдуарда врасплох, лишает его короны. Ричард устраивает побег Эдуарда. Кларенс решает поддержать Уорика. Эдуард неожиданно нападает на Генриха. Кларенс вновь принимает сторону Эдуарда, и в сражении при Барнете Уорик терпит поражение и погибает. Королева Маргарита и молодой принц Эдуард попадают в плен. Король Эдуард, Кларенс и Глостер закалывают принца на глазах Маргариты. Ричард хочет убить и Маргариту, но Эдуард останавливает брата. Ричард отправляется в Тауэр и убивает Генриха VI. Он восклицает: "Мне суждено и это было также". Глостер ликует, взирая на истекающего кровью Генриха: "Как! Льется кровь Ланкастера на землю? / Я думал, что она взметнется к небу" (ч. 3, I. 6). В том же монологе он говорит, что не знает "Ни жалости, ни страха, ни любви":

Нет братьев у меня — не схож я с ними; И пусть любовь, что бороды седые Зовут святой, живет в сердцах людей, Похожих друг на друга, — не во мне. Один я. Часть 3, акт V, сцена 6.

Ранее, в сцене ухаживания Эдуарда за леди Грей, Ричард произносит гораздо более пространный монолог, в продолжение которого размышляет о своем будущем. Это первый из великих шекспировских монологов. Перечислив препятствия, что стоят на его пути к престолу, Ричард говорит:

Но если Ричард не получит царства,— Каких ему ждать радостей от мира? Найду ль блаженство я в объятьях женских И наряжусь ли в яркие одежды — Пленять красавиц взором и речами? О жалкая мечта! Ее достигнуть Трудней, чем двадцать обрести корон. Я в чреве матери любовью проклят: Чтоб мне не знать ее законов нежных, Она природу подкупила взяткой, И та свела, как прут сухой, мне руку, И на спину мне взгромоздила гору, Где, надо мной глумясь, сидит уродство; И ноги сделала длины неравной; Всем членам придала несоразмерность: Стал я, как хаос иль как медвежонок, Что матерью своею не облизан И не воспринял образа ее.

Он убежден, что получит корону:

Как заблудившийся в лесу терновом, Что рвет шипы и сам изорван ими, Путь ищет и сбивается с пути, Не зная, как пробиться на простор, Но вырваться отчаянно стремясь,— Так мучусь я, чтоб захватить корону; И я от этих лютых мук избавлюсь, Расчистив путь кровавым топором. Что ж, я могу с улыбкой убивать, Кричать: "Я рад!" — когда на сердце скорбь, И увлажнять слезой

притворной щеки И принимать любое выраженье. Людей сгублю я больше, чем сирена, И больше их убью, чем василиск; Я стану речь держать, как мудрый Нестор, Обманывать хитрее, чем Улисс, И как Синон, возьму вторую Трою; Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном; Быстрей Протея облики сменяя, В коварстве превзойду Макиавелли. Ужели так венца не получу? Будь вдвое дальше он, его схвачу. Часть 3, акт III, сцена 2.

Ричард — первый значительный персонаж Шекспира.

Дэвид Лоуренс отмечает, в одном из стихотворений, что, читая Шекспира, он не перестает удивляться, как такие "банальные люди" могут говорить столь прекрасным языком:

Лир, скупердяй, не диво, что дочки Отомстили хрычу, Не дали отцу ни минуты отсрочки. И Гамлет, зануда, с кем жить невозможно, Низкий и робкий, как он щедр на плодящие Блуд монологи — мудрость точащие! И Макбет с женой, в захолустье кадящие Чёрту — им бы двор мести, — жадно разящие Старого Дункана плоть! Как скучны и убоги шекспировы маски! Но язык так прелестен — что дегтярные краски! [385]

385

Д. Г. Лоуренс, "Когда я читаю Шекспира".

Мнение Лоуренса о шекспировских персонажах кажется мне отчасти обоснованным, хотя и не вполне удовлетворительным. В конце концов, разве мы все не сукины дети? В стихах Киплинга то и дело встречаются шекспировские персонажи, вот только Киплинг пишет сафической строфой.

Ричард III

16 октября 1946 года

В "Генрихе VI" повествуется об общей истории.

"Ричард III" сосредоточен на одной личности — личности подлеца. Есть разница между подлецом и обычным человеком, совершившим преступление. Подлец обладает в высшей степени развитым самосознанием, он идет на преступление намеренно, злодеяние для него — самоцель. Примером подлеца в ранних пьесах Шекспира может служить Арон в "Тите Андронике". Варавва в "Мальтийском еврее", еще один жестокий мерзавец, — это пример из Марло. По внешним признакам все эти персонажи — еврей, мавр, горбун — стоят в обществе особняком. Варавва заявляет:

Что до меня, брожу я по ночам, Больных я убиваю возле стен И отравляю иногда колодцы [386]

Арон, после того как его схватили, жалеет лишь о том, что не свершил "в тысячу раз больше" ужасов:

Жалею лишь о том, что сделал мало. Кляну я каждый день, — хоть дней таких Немного в жизни у меня бывало,— Когда бы я злодейства не свершил: Не умертвил, убийства не замыслил, Не подготовил, не свершил насилья, Не обвинил и не дал ложных клятв, Не перессорил насмерть двух друзей, Скотину бедняка не покалечил, Гумна иль стога ночью не поджег, Хозяев принудив гасить слезами [387]

386

Кристофер Марло, "Мальтийский еврей" акт и. Перевод В. А. Рождественского.

387

"Тит Андроник", акт V, сцена 1. Перевод А. И. Курошевой.

Ричард, как мы помним, хвалится в длинном монологе из третьей части "Генриха VI", что он может "с улыбкой убивать", что людей он "сгубит больше, чем сирена" и "больше их убьет, чем василиск", что он "в коварстве превзойдет Макиавелли" [388]

Первый монолог Ричарда в "Ричарде III" схож с его монологом в "Генрихе VI", но интонация здесь несколько иная. Признавая, что он груб и что ему не хватает величья, Ричард утверждает, что он не создан для "нежного гляденья в зеркала" и ему нечем наслаждаться в этот "мирный и тщедушный век":

388

"Генрих VI", ч. III, акт III, сцена 2. Здесь и далее перевод Е. Н. Бируковой.