Стихи и рассказы: истории жизни
Шрифт:
– Нет, я не забыла. Но это тут ни при чем. Просто у меня сегодня на душе радостно, радостно не знаю почему?
Я отхлебнула из чашки с чаем глоток чая, и сказала.
– Это необъяснимо. Вот вырастишь может поймешь, почему у тебя хорошее настроение, а иногда плохое. Это жизнь, и когда вырастишь, ты поймешь природу женщины.
– А когда эта будет?
– Скоро. – поспешила ответить мама. И глубоко вздохнув, добавила. – не успеешь и глазом моргнуть как ты вырастишь и, оглянувшись назад, скажешь сама себе; – вот оно, то что я не понимала в детстве, когда была
– И когда это наступит? Когда как у тебя, у меня появится грудь?
Мама ласково посмотрела на дочь, и с любовью ответила.
– Кто знает? Может гораздо раньше? – она посмотрела висевшие на стене часы, на них было около десяти утра. – время есть. – сказала она. – давай позавтракаем.
– Давай.
Света отошла от окна, и сказала.
– Все же сегодня какой-то особый день.
Мама посмотрела на Свету.
– С чего ты это взяла?
– Чувствую.
Позавтракав Света умылась, и оделась. На ней было голубое платьице, голубые туфли. Накрасившись, она сказала.
– Мама, скоро последняя электричка отходит!? Не опоздай.
– Не опоздаю. Ты меня знаешь, я всегда вовремя.
Света легонько улыбнулась.
Вот они уже бегут на последнюю электричку. На электричку, которая действительно была последней. После нее был долгий перерыв. Залетев в последний миг в тамбур электрички, Света и ее мама не могли поверить, что они успели. Ведь они могли и не успеть. Вы спросите почему? Я отвечу. Дело в том, что как бы ни старалась ее мама успеть собраться, ей это так и не удалось. Дело в том, что полчаса она искала билеты в театр, куда так стремилась попасть вместе со своей дочерью. Она искала их везде где только могла, она даже искала их там, где их не могло быть в принципе. В общем потрудилась. В конце концов она нашла их на печки, куда их положила накануне. Теперь, весь их дом был похож на бедлам. Все было разбросано по всей комнате. Ничего нельзя было найти. Вошедшая в комнату Света удивилась. Она не могла понять, что вообще происходит?
Мама объяснила.
– Просто я билеты искала.
Света с присущей ей в эти моменты строгости спросила:
– Нашла?
– Да. – ответила мама чуть дыша. И показывая билеты своей дочери с гордостью добавила. – вот они.
Затем они просто рассмеялись.
И вот, они ехали в электричке в Москву. Был солнечный день, время двадцать минут одиннадцатого. Все прекрасно. Они сходили на спектакль.
Но вот, в вагон села молодая дама с маленьким ребенком. Ребенку с виду было около шести лет. Коренастый пацан, развитый не по годам для своих лет. Впрочем он такой родился. Крепыш, четыре двести. Можно сказать, Геракл.
Его мать, молодая женщина лет тридцати девяти, была нрава любима, горда. Про таких говорят, стервы.
Но рассказ вовсе не про нее, а про ее ребенка. Впрочем, все по порядку. Не подоплеку от нее сидели двое представительных мужчин. Они долго смотрели на эту женщину и на ее ребенка, затем подошли к ней, и представившись, один из них спросили:
– Не желает ли женщина, чтобы ее сын попал на телевидение. Этот случай предоставляется только раз.
Пристально
– Нет.
Тогда они сели напротив нее, и второй мужчина сказал.
– Мы снимаем интересный фильм в Малаховке, Вы и ребенок как нельзя лучше подходит для роли.
Но женщина была неприступной. Она снова сообщила.
– Нет.
Тот же мужчина сказал:
– Но Ваш ребенок можете сделать карьеру на телевидении. А потом без экзаменов поступит в театральное училище. Поймите, этот шанс бывает раз в жизни.
Женщина усмехнулась.
– Раз в жизни?
Первый мужчина спросил:
– Может Вы считаете нас аферистами? Так вот. – он вытащил из кармана брюк документ и раскрыв его, показал женщине.
Женщина прочла.
– Р. Р. Дудкин. Оператор TV.
Второй мужчина показал такой же документ.
– М. Г. Лог. Режиссёр.
Первый мужчина представился.
– Меня зовут Роман Родионович, а моего коллегу Матвей Григорьевич. Мы действительно из Мосфильма. Так что здесь, если Вы считаете нас проходимцами, то Вы глубоко ошибаетесь.
Но в ответ они услышали уже знакомое.
– Нет. Не бывать этому.
Роман Родионович поинтересовался.
– Почему?
Женщина тотчас отпарила.
– Я этого не хочу. И не бывать этому никогда.
Мужчины не знали, что делать, каждый из них видел в этом ребенке потенциального актера. Но его мама? Та еще штучка.
Матвей Григорьевич сказал:
– Поймите, мы видим в Вашем ребенке потенциальную кинозвезду. Что Вы для своего ребенка не желаете лучшей доли?
Женщине уже надоел этот разговор. Она уже хотела пересесть, но зная, что они могут последовать за ней, она спросила:
– Почему именно мой ребенок? Я хотела бы знать?
Матвей Григорьевич ответил.
– Мы снимаем фильм, где происходит действие в девятнадцатом веке, мы посмотрели много детей и делали много кастингов, и никто так нам не подошел. Но вот я вижу вашего ребенка, и точно знаю, что он подойдет нам для этого фильма.
Женщина заметила:
– Подойдет Вам? Значит мнение других Вас не касается?
Мужчины переглянулись. Они не хотели оскорбить женщину своим разговором. Но у них это получилось. Женщина была оскорбленной. По крайней мере так считала она. Считаться лишь со своим мнением и не ставить мнения других во мнение своего эгоистичного я, это было по мнению женщины слишком. Она воспользовалась этой оговоркой Матвея Григорьевича и сказала:
– Мне точно подойдет то, что Вы сейчас же уберетесь отсюда к чертовой матери. И меня с моим ребенком оставите в покое.
Мужчинам стало не по себе. Они еще никогда не были так не стыдно оскорблены. Ведь они хотели лишь дать шанс маленькому человечку, человечку, сидевшему рядом со своей мамой.
Роман Родионович сказал:
– Что ж, мы сделали все что в наших силах. – он дал женщине визитку. – звоните если передумаете. – он положил визитку на скамейку. – если Вы согласитесь, мы будем ждать. Конечно мы снимем Вашего карапуза не задаром.