Стихи и рассказы: истории жизни
Шрифт:
Со второго этажа спустилась двадцатилетняя девушка. Она была красива и стройна.
– Мама, у нас что-нибудь поесть есть?
– Нет. – ответила мама. – сегодня как назло ничего в закрома нет.
– Но давеча ты ходила на рынок.
– Да, ходила, но то что я там купила, пошло все на выброс.
Дочь удивилась:
– Как это возможно?
– Не знаю. Очевидно сегодня кто-то хочет, чтобы кто-то из нас, этот дом покинул.
– Да уж. Дела?
Тут в разговор вмешался отец.
– Мне кажется, что сегодня
Обратившись к нему жена, осторожно спросила:
– Может ты пойдешь в магазин, купишь что-нибудь для Эммы.
Муж удивился.
– Я? – на его теле пробежали мурашки. – да ни за что на свете, я что идиот?
Жена тотчас сказала:
– Ты не идиот Петр. Просто если Эмма сегодня не поест, у нее закончится молоко, а она кормящая, не забывай об этом Петр.
– Прасковья, я знаю лучше тебя, что наша дочь беременна.
– И?
Петр внимательно посмотрел на Прасковью. И увидев в ее взгляде непоколебимое решение выпроводить его из дома, он сказал:
– Ты давно хочешь жить одна. Наши политические взгляды не совпадают, ты стала коммунисткой.
Прасковья подтвердила:
– Совершенно верно.
– Но разве коммунисты не атеисты? Они не верят ни в бога ни в черта.
– Это так. – согласилась Прасковья. – мы не верим ни во что. Есть только товарищ Сталин, и товарищ Ленин.
– И больше никого?
Прасковья заявила однозначно.
– Никого.
Петр невзначай предложил:
– Тогда может тебе сходить в магазин, заодно и корову подоишь!?
Прасковья усмехнулась.
– Еще чего? Ты муженек больше ничего не желаешь?
В это время сидящая за столом, и наблюдавшая очередную брань своих родителей, Эмма небрежно бросила:
– Да хватит пугать друг друга ведьмой из чащи леса. Вот я тоже не верю. Все это байки, байки и есть.
Прасковья запротестовала.
– Это не байки! Эта быль.
Дочь усмехнулась.
– Разве? – в ее тоне можно было уловить оттенок усмешки. – это только страшилки которыми пугают детей, не больше. И я не верю в это все. Так и знайте.
В это мгновение в дверь постучали. Все присутствующие находящиеся в доме вздрогнули. Они посмотрели на входную дверь, и непонятный, жуткий страх овладел всеми ими. Они готовы были сейчас убежать, убежать прочь из этого дома. К чертовой матери, подальше отсюда, куда глаза глядят.
К входной двери подошла Прасковья, она страшилась того, что сейчас было за этой дверью. Того, кто к ним стучался? И кто бы это ни был, он был настойчив. Скверный, противный чей-то голос кричал.
– Откройте черт Вас побери.
Прасковья осторожно спросила:
– Кто там?
– НКВД. Это дом Руких?
– Да.
– А Эмма Руких здесь проживает?
– Да.
– Откройте, у нас к ней есть вопросы.
Прасковья открыла дверь. Ввалившись в дом двое мужчин в форме, и наследив тотчас повсюду, где
– Вы Эмма Петровна Руких?
Не понимающая в чем дело Эмма торопливо, заикаясь сказала:
– Да, это я.
– Вы арестованы.
Прасковея, услышав от них словно приговор. Ей стало плохо, и она упала.
Человек в форме бросил на Прасковью презрительный взгляд, и удар в Эмму в лицо, плюнул.
– Так пойдешь или помочь?
– Эй! – воскликнул Петр. – что Вы себе позволяете?
Но в тот же миг, он получил от какого-то человека кулаком в живот.
– Заткнись. – бросил он. – или тоже желаешь прогуляться? – он посмотрел на Эмму. – что сидишь или тебе особое приглашение надо? Он подошел к ней и ударив ее в кровь по глазу, сказал. – так пойдет сука.
На втором этаже заплакал младенец. Услышав его плач, человек в форме спросил:
– Кто эта?
Эмма в бессознательном состоянии простонала.
– Мой ребенок.
– Эй, капитан Зверев, принесите этого Выродка. – он посмотрел пристально на Эмму, жестоко улыбнулся, и сказал. – посмотрим, что за чудо ты нагуляла, шлюха. – он ударил ее снова по лицу. И взяв ее подбородок в свою мощную руку. Повернул ее лицо к своему и с оскалив свою улыбку спросил. – чего же тебе советские мужички плохи? Шлюха!
Со второго этажа спустился капитан Зверев. В руках у него лежал кулек. Он подошел к начальнику и показал его ему.
– Что ж. – сказал начальник, посмотрев на младенца. – дети не отвечают за своих родителей. – он с презрением посмотрел на меня. – шлюха.
Поняв, что происходит, Петр воскликнул:
– Отстаньте от нее, лучше меня заберите!
Начальник посмотрел на Петра.
– Если так хочешь? – он скомандовал конвою. – взять его. Посмотрим, что ты за птица?
Зверев спросил:
– А с ней что делать?
Начальник бросил.
– Дайте ей для ума, да и все, она нам не нужна.
Так и произошло. Люди из НКВД ушли, Прасковья осталась лежать на полу без сознания, а Эмму и Петра забрали.
На следующее утро.
В дверь постучали. Спящая после вчерашнего Прасковья поднялась с постели, схватилась за голову. Она у нее ломила после вчерашнего перепоя. Дело в том, что после того, как представители закона забрали Эмму и Петра, Прасковья, чтобы забыться напилась. Вообще она и буз случая любила выпить. Этому ее сподвигла партия. Да она и сама была не прочь принять горячительного. Сегодня у нее был праздник. Наконец ей никто не мог помешать пить. Пить сколько душе угодно. Мужа не было, дочь с ребенком тоже. Наконец она отделалась от них. Кто знает, с кем спуталась ее дочь? С каким врагом народа она состояла в связи? Она была вынуждена ради партии выдать ее. Родную дочь, отдать на поругание чужакам. В систему, из которой уже не было никакого возврата.