Стихи разных лет
Шрифт:
Вмешаться не берись, верь в предопределенье.
Не блажь и не каприз - прилив, отлив...Сцепленье
раскрученных планет.
Космические всплески.
Непознанный секрет механики вселенской.
Но внятен стал прибой с его прибрежной пеной, как разговор с собой о чем-то сокровенном.
Глухой и ровный шум невидимых насосов.
Ответный рокот дум на множество вопросов.
А если будет смыт узор шальной волною, тем очевидней смысл в согласье быть с судьбою.
6.08.81
Гульрипши
ВИД
Гульрипши...К названию прислушиваюсь...Соловей как будто вьет стальною нитью соло.
И, крыльями махая, из ветвей летит стремглав трепещущее слово.
На солнце зеленеет моря гладь и переходит в синь у горизонта.
Как хорошо подальше заплывать и вглядываться в берег зорко!
Садов густая зелень и лесов окутывает мантиею горы.
Немного в жизни сладостных часов, когда с самим собою не в раздоре.
Белеет слева зданьями Сухум, вдоль моря выгнутый, как половинка лука.
Стреляй в меня, не целясь, наобум, приятельница давняя, разлука!
Я столько раз прощался и страдал, влюбленный в города, как в женщин.
И драгоценных слов металл бросал в года, как в воду, боль уменьшив.
Сейчас совсем другой исход, мне ясен поворот событий.
Я верю: будет новый год лететь по заданной орбите.
И я ещё не раз с женой и с дочерью сюда приеду...
И будет черноморский зной над грустью праздновать победу!
Веселый, загорелый и худой, кивая головой непоседелой, я встречусь с черноморскою водой и обниму её умело.
Плыви, плыви! Смывай печалей груз.
Над опасеньями своими смейся.
Здесь чувств и мыслей сладостный союз ещё не раз затронет сердце.
Еще я съезжу и в Зугдиди, и в Батум, в Тбилиси, может, напоследок...
Куда влечет свободный ум, как завещал вольнолюбивый предок.
И трепетная флейта Гюль-муллы, когда-то тешившая персиянок; и моря изумрудные валы ещё не раз разбудят спозаранок.
А позже, проследив по карте след метаний, поисков и странствий, пусть кто-нибудь вздохнет: "Ведь был же белый свет хорош в своем непостоянстве!"
А вечером гуляет молодежь и, плечи загорело обнаживши, вдруг повторит сквозь хохот и галдеж:
"Гульрипши!"
За это и люблю тебя, страна, и потому несет стальная птица туда, где черноморская волна о берег не устанет биться.
Я этот шум подслушал и несу как в сердце шорох крови...
Наверное, вступил я полосу незатухающей любови.
Не прекращайся, яростный прибой!
Не бойся о скалу разбиться!
Как нужен спор с судьбою, и с собой, и с равнодушьем очевидца!
Преодолеть разноречивость сред и выстоять, и настоять на праве самим собою быть на склоне лет и не
Запомнится не местное вино, а - речи, где одна сквозит забота о мире...Единение одно людей братает - их работа.
И пусть запомнит на прощанье взгляд не только рыночные фрески, не только море и соседний сад, но взгляд ответный, радостный и резкий.
9.08.81
Гульрипши
ТЕАТР
Вот и я узнал, как видно, цену благородству, дружбе и любви...
Что ж, давай, закончим эту сцену, жизнь моя, скорей антракт зови!
В том антракте - перестук бутылок, бутерброды, гомон, женский смех...
Самому себе смотрю в затылок, он, увы, такой же, как у всех.
Очередь покорно разойдется, чтоб опять вглядеться в новый акт, веря: побеждает благородство; понимая: всюду важен такт.
Почему же, веря в провиденье, мы в быту не ищем красоты, разрушая хрупкие виденья в жизнь не воплотившейся мечты?
3.09.81
РАБОТА
Перепачканы руки в чернилах, я фломастер опять заправлял...
И юлит, как в ладонях обмылок, мысль, что вот он - бесславный финал.
Но подул ветерок из фрамуги, и подумалось: "Жизнь хороша!
Что ж, работа пусть пачкает руки, оставалась бы чистой душа..."
3.09.81
Я от бабушки слышал:" Говеть ещё надо, а ты - разговелся..."
Мне казалось: всем надо гореть, чтобы ярче рассвет разгорелся.
Атеист, отрицал я посты:
"Эка невидаль - голод не тетка!"
А у бабушки речи просты, не прикажет, а выскажет кротко:
"Мол, ты Бога, милок, не гневи.
Чай крещеный и причащенный...
Надо верить и жить по любви, чтобы умер, всем миром прощеный".
Вижу нынче: разъевшийся люд жаждет голода, чтоб исцелиться.
Вижу, как под заборами пьют, искажая гримасами лица.
Неужели никто не сказал им, что надо за совесть работать, что бессонный подземный вокзал соберет с них подушную подать?!
А вот бабушка так далеко, ей осталось - молчать да поститься...
Я б спустился - но так глубоко, хорошо хоть досталось проститься.
3.09.81
Очень часто меня обижали.
И при том - ни за что, ни про что.
Я бы все позанес на скрижали, только вряд ли кто это прочтет.
Все обиды мои - обыденка.
Так - заноза, осиный укус.
Хватит строить большого ребенка.
Выбрал гуж, так держись и не трусь.
Перемелется жизнь. Разойдется.
Пролетит через сито годов.
И обиды считать не придется - то-то взвоешь - во веки веков.
4.09.81
Благословлю врага!
Пусть хлещет против правил, но - песнь мне дорога, он петь меня заставил.