Стихи (сборник)
Шрифт:
Снова вернулась на старые г{}омна?..
— Миленький, это судьба...
— Видно, забыла аресты да тюрьмы,
Мыканье по лагерям,
Что же ты выбрала-кинула в урны?
— Миленький, в том-то и срам...
Миленький мой, я такой неудачи
Не пожелаю врагу...
Плачу, мой миленький, только иначе
Выбрать опять не смогу.
— Видно, ослепла ты, бабушка Домна!..
— Миленький, я не слепа:
Все замечаю,
Просто такая судьба...
ЛОШАДИНОЕ
И все ей казалось: она жеребенок...
В. Маяковский
Шла развалина, а еще точней —
Брел, покачиваясь, развалина,
Голова полна стародавних щей,
Мысль в которых вдрызг переварена.
Что с такого взять? Приложить к чему?
Ненадежного отношения
Удостоился; ничего ему
Не дано, кроме поношения.
А погода — дрянь, вихрь, мороз... А скользь
Скалолазанья поопаснее...
И упал на лед, и прожгло насквозь
Болью сломанное запястие.
И ни сесть, ни встать, и лежит лежмя,
Вроде той, на Кузнецком, лошади...
Не попрешь, старик, супротив рожна...
Но припомнилось вдруг хорошее.
Как тому назад чуть не сотню лет —
Не печальные, а бодрячие
Прошептал слова молодой поэт,
Наклонясь над упавшей клячею.
Разом встал, побрел, несмотря на скользь,
Боль терпя, но беды не чувствуя...
До того ему по нутру пришлось
Зарифмованное напутствие.
2001
НОЧНАЯ ПЕСНЯ
Шумел камыш, деревья гнулись...
Не отшумел — еще шумит
Средь городских полночных улиц,
И сызнова в груди щемит.
Вновь безнадега и разруха
И без пардона нищета,
Со счастьем полная разлука,
А старость только начата.
И все ж возлюбленная пара,
Мне стиснув сердце, как тиски,
Выталкивает вроде пара
Излишки хмеля и тоски.
И от бессонницы нет средства,
И ждешь, как милости, зари,
И никуда тебе не деться,
Хоть эмигрируй, хоть умри...
Ведь все равно и в отдаленье
От лежбища, где опочишь,
Согнутся сызнова деревья
И вечный зашумит камыш.
ЧЕРНЫЙ ПЛАЩ
Эта женщина в черном
Супермодном плаще
Привлекала задорным
Обликом
Но ее, как ни странно,
Он, красивый как бог,
Вовсе не в рестораны,
Прямо в койку волок.
Комнатка в коммуналке,
Что снимала она,
Для одной аморалки,
Пожалуй, была годна.
Будто после цунами,
Неуютно, пусто внутри,
И только распят, как знамя,
Черный плащ на двери.
...Середина столетья...
Стиль намечен едва.
Слышны одни междометья,
И не нужны слова.
...В черном плаще, под которым
Не было ничего,
Она ночным коридором
Провожала его...
Привереда, зануда,
А никакой не бог
Упустил это чудо,
И ему как упрек
В старости, в онкоцентре,
Где не лечись, а плачь,
За неделю до смерти
Сниться стал черный плащ.
СЛЕПЫЕ ЯКУТЫ
Это вправду похоже на чудо,
Этого ни за что не постичь:
как стреляют слепые якуты
И сбивают летящую дичь.
Как стреляют якуты слепые,
Недоступно пустому уму,
Но стреляют всегда, как впервые,
И удача при них потому.
Может быть, наступает смиренье,
Всем законам земным вопреки,
Старикам возвращается зренье,
А ружье — продолженье руки…
Зацвело неподвижное око,
Но остались упорство и слух,
Слышат цель старики издалека
И стреляют навскидку, на звук.
Не промахиваются в итоге,
Помнят голос ее и полет,
Птаха падает старому в ноги
И собака ее достает.
Для печалей нет повода вроде —
Наступает опять тишина,
И гармония в целой природе
Ни на йоту не возмущена.
МЕРЦАТЕЛЬНАЯ АРИТМИЯ
Это — как обморок, перебив
Ритма и жизни... Или
Это — как, омут не переплыв,
Чувствуешь: силы сплыли...
Это — как морок, как полный мрак —
К шуту отбило память...
Это — как шок, а скорее — как
Без парашюта падать...
Но надоела давным-давно
Телу своя рубаха.
Скверно, что всё уже всё равно,
Страшно, что нету страха.
ВНОВЬ...
Это надо же — в долгожители