Я убила двух зайцев —Убоих в упор.Я в глазах твоих вижуНеподдельный укор.Ты хотел бы, чтоб зайцем (по обычаю)Этим я бы была!Но превратился охотник в добычу —Такие дела.
«Яблоко сорвала Ева…»
Яблоко сорвала ЕваИ стукнула им НьютонаА потом засмеяласьИ кинула яблоко в небо.
«Заверни мне «простолюбви» килограмма три…»
Заверни мне «простолюбви» килограмма три.А я
буду порхать и петь.И все прошлое мое из меня сотри.Научи забыть слово «смерть».Научи меня делать только то, в чем улыбка,Листопадные стаи летят в ладони,Говорят они, что их не догонят,Но – догонят. Нас всех догонят. Вот в чем ошибка.Но ты знаешь, я открыла секрет.Иди под одеяло скорее —Кто ни о чем не жалеет,Тому до смерти и дела нет.
«Если уедешь…»
Если уедешь,То все будто умерли,Все будто живы,Просто не слышатМобилы зуммер,Пляски Шивы.Не позвонят —Но останутся где-тоТам жеГде потерянные предметы.БудутВечно по комнатам прошлого.Даже не знаю – что в этом хорошего.
«Я – Гамлет. Я читаю вновь…»
Я – Гамлет. Я читаю вновьВсе письма, где слова пусты.Не пролит яд, и не пролИта кровь,И помыслы участников чисты,И круг небесный снова поворотСо скрипом завершает:Год за годом и за веком век – и вот,Что было тайным снова явным станет.Мертвец какой-то свой секрет устанетХранить в пошарпанном комоде.И самые любимые печально так уходят…Жаль – не нашлось им места в хороводе…Они уходят. Молча. НеумелоСлова – не их стезя, не их уменье чуткость…И все же. Все же! Вот какое дело:Путь на прощанье – хоть одну минутку —Замрите. Перестаньте говорить —Ведь мир – таков. Ему другим – не быть.Лишь этот мир нам всем дано любить.
«Сквозь приступы аутизма…»
Сквозь приступы аутизма,Сквозь падения в белое ничегоВ пустоту звука – мозга,Самого на себя замкнутого —Не минуты там —Там вечности —Ничего нет беспечнее иВеселее смерти.С ложкой желтой —Пшенной каши на завтрак —Все наступит когда-то завтра —А сейчас – только обмороки —Синие – в дно неба падать —Замираешь – за окно глядя.Белые облака глядят холод осени,Нежные, будто отроки, что поют молитвы,Бесконечна битва,И единственною победой,И единственной истинойТы находишь то, чтоНет ни злых вокруг, ни хороших,Есть, кто ближе, и есть, кто дальше,Но во всех нотах немного фальшиТвои уши всегда слышат…И ты хочешь все выше и выше.И не знаешь – зачем ты выжилИ зачем родился?Льется день тонкой струйкой – в стеклаОтогревшийся шмель бьется.И в далекой стране, отсюдаНе увидеть ее, конечно,Там идут по песку верблюдыИ проходят в колечко,Если держишь его и щуришься,И кричат пацаны на улице.И остыл уже чай на блюдце.И родители по ночам целуются.А тебе их всегда жалко.
«Однажды ты попадаешь в ситуацию, когда вынужден умереть ради человека, который сделал все, чтобы превратить твою жизнь в ад…»
Однажды ты попадаешь в ситуацию, когда вынужден умереть ради человека, который сделал все, чтобы превратить твою жизнь в ад.Он
тебя убивает и этому несказанно рад. И мало того тебя убеждает, что это ты во всем виноват.И вот ты идешь в магазин и покупаешь базуку и патронов побольше, и ратататата – подавитесь суки!И потом на суде ты стоишь блаженный хотя тебе выпишут вышку – нет сомнений.
«– Ну вот, – сказала он. – Теперь я могу летать…»
– Ну вот, – сказала он. – Теперь я могу летать.– А кто же мешал раньше?– Я должен был показать, – сказал он в первый раз без фальши.– Что можно ведь жить и без полетов.– А зачем? Если ты птица или самолет?– Потому что можно разбиться. Если уж взмыл в небо, есть рискЧто стрелка зайдет за красную риску.– То есть сейчас ты уже летишь вниз?Он молчит. Глаза отвел, голову опустил.– А почему ты решил, что ты должен это за других решить?
«Я чувствую себя так, будто я в комнате…»
Я чувствую себя так, будто я в комнате.Будто в коробке я, в черном кубике.И хочется всем сказать: «Полно-те!»Скоро нас всех уже не будет.И все наши звездочки, ленточки, брюллики —Такие смешные приобретения…И все мы – увы – беспощадно глупенькие —От самого дворника до академика.А выйдем из комнаты – там белый-белый —Снег или свет? Не видать отсюда.И все, что мы в комнате наделали,Позаметет метелью судной.
«Блужу словами. Иван Сусанин я…»
Блужу словами. Иван Сусанин яВ лесу окаянном твоих улыбок —Все думаю я – я ли ошибка?Или ты шибко со словесами?Готовлю сани – а вдруг? Ну что ты!Моя забота – на всякий случай…Пилот к полету всегда готовый —Судьба такая… Да ты не слушай.Вот говорят – что не убьет, то ранит…Все верно. И после руку уже заранее —Ожога память потом навеки.И не подлежат развороту реки.Блужу словами. Слова – тоннели,Слова проспекты, кафе пустые…Я помню: были же дни простые…Но… улетели те дни в метели.
«Мама. Жизнь размазала меня…»
Мама. Жизнь размазала меня,Вот по самое некуда и без масла —Там, на небе была нарисована судьба шлимазла,Да. В то утро, когда ты меня родила.Знала бы – обошлась абортом бы – все меньше муки,Да и не тратить зря баблос, время. Планеты – суки!Такие вот, блин, дела.Что? Не говорить «блин»?А что сказать? «Заебало»?А ты не упадешь в обморок?Не уронишь забрало?То-то и оно – как не рисуй цветочки на покрывале,Под покрывалом всё равно все дойдет до точки.И потом всё равно все вырастет так, как напророчено.Жизнь уже точит свои коготочики.И как бы ты не скрывала свои глаза за капустными листьями,Как бы не смеялась – не спрячешь свои мысли-то.
«У меня в руке птичка – воробей…»
У меня в руке птичка – воробей.Твое сердечко. Легкое и горячее.Эх, душа ты моя, не артачься же!Все равно, не спасешь всех людей,Просто пой и танцуй – и на все забей.Вот в ладони твоей сердце мальчика.Отпусти его – пусть летит в лето.Я не верю в дурные приметы.Пусть летит – не спасется в ладони мальчик.У него своя печаль. Ну и что, что плачет?У него своя печаль, боль своя – шрамики и царапинки.На щеках блестят слез хрустальных капельки.Отпусти его на ветра. Не прячь от вьюги.Все равно снесет его с круга.Отпусти, не держи – боль безмерна.Не бывает в миру измены.Все измены себе. Так что же?Все меняется. Ты – тоже.