Живые льнут к жизни,Жизнь – их отчизна,Ошибки – это лишь пробаРазличной пищи,Живые – яблоки ищутПо своему вкусу.А мертвые уже отравились уксусом,им на земле нет хлеба,Они ищутЛестницу в небо.
«Теперь всегда, когда дождь…»
Теперь всегда, когда дождь,Я знаю – это твои шаги.Ты рядом со мной идешь,И просто молчишь.Ведь надо уметь молчать —Иначе дыхания не услыхать.И так мы идем вдвоем,Город вокруг шуршит,А мы идем и просто молчим.Сейчас мы зайдем в кафе —Мороженое с карамелью —Помнишь?
Здесь у нас былоТакое веселье —Переводили тогда —В школе еще – помнишь?Строчки из иностранных песен…Мир не тесен, мир так огромен,Но только когда мы вместе.
«Она торопливо его схоронила —…»
Она торопливо его схоронила —Отдала в руки чужим тело.Она и при жизни его не хотела,А после смерти – тем более.Она его не любила до боли,Она этой болью делилась с дитями,Одни дети убежали на волю,Другие остались жить в яме.Она и сама не ведала, что творила —О любви и красоте говорила —Но всегда рисовала линии —Бесконечные линииИ уж тем более, за эти линии она и держаласьИ между линиями ее было пустоТак же пусто, как то чувствоКоторое любовью она называла.И только когда его тело —Выпотрошенное паталогоанатомом —Как и при жизни – никому нет до него дела —Распластали на столе железном —Пустота ее в ней зазвенела.
«Когда умирает кто-то…»
Когда умирает кто-то,Кого ты не знал никогда,Это как будто,Где-то лед унесла вода.Когда умирает кто-то,Знал ты кого хорошо,Это как будто ты споткнулся,Когда по дороге шел.Споткнулся, упал, разбил колено,Разбил пузырек с нужным тебе лекарством.Когда умирает близкий,Даже если вы были в ссоре,Это уже не просто горе —Это ты сам. Вот и тебя вместе с ним хоронят.
«Благоприятный аспект Юпитера —…»
Благоприятный аспект Юпитера —Рифма обсосана и не нова —Я везу свою жизнь в Питер —А за мной по пятам молва.И мечты мои ослепительны —Как и год назад, как и два —Только пусто стало в обители,Где когда-то я тоже жила.
«Мать обижена мужем…»
Мать обижена мужемСыну готовит ужинСын ласков и юнГолос его – звук ее струн.Струн ее души юной прошлойКогда муж был еще хорошим,Когда была она от него беременнаИ казалось ей что боль – это временно.И потом родился он, славный,Стал в ее жизни он главным.А теперь что ж?Пришла чужая —И небрежно так помыкаетТем, что было для нее богом,Отчего же всё так убого?Вывод: люби работу —Ну ли хотя бы мужа.Не допекай заботой —Станешь иначе ненужной.
«Возьмите меня на руки…»
Возьмите меня на руки,Отнесите меня к морю,Там где кипарисыПоднимаются в гору,Там где серебритсяВязью перламутраНа прибое пенномСолнечное утро.Буду там лежать яИ смотреть на небо,Пусть плывет ленивоБез меня вселенная.У реки небеснойБуду ждать я силы,Ну а если сдохну —Сделайте могилу…
«Есть такие люди…»
Есть такие людиОни вас любят.Всей силой своих буден.Позвонишь им утром,Скажешь «Доброе утро!»А они в ответ:«Ты опять мне все испортил!Ты сломал мне телевизор,Разбил мою кружку,Нассал в мой чайник!»Ты отвечаешь:«Так я же в другом городе!Меня там не было!»А в ответ: «Не ври!»И тогда ты вздыхаешь:«Прости. Я нечаянно».
«Едешь всегда в мечту. Или воспоминание…»
Едешь всегда в мечту. Или воспоминание.веришь, что самолет унесет в будущее или давнее.Но самолет
уносит тебя в удивление или разочарование.И ты понимаешь вдруг, что полюбил молчание.Ведь никто не разделит твоего отчаяния —Что нигде нет страны, где вдруг все совпадет нечаянно.Вот ты пробовал все: любовь, сочувствие и предательство —И осталось одно обстоятельство:Скука кругом стоит с кислым видом:Ни прощения нет у тебя, ни обиды.Просто хочешь уехать куда-то к морюИ тупить на него с пустотою во взоре.
«Мама-сиротка, сыночек-сиротка…»
Мама-сиротка, сыночек-сироткаПили на кухне паленую водкуВнуки-погодки (тоже сиротки)И дедушка с бабушкой – на стеночка фотка.Жили тужили в городе серомСемьи сироток в трех поколениях
«Они танцевали в пустом клубе…»
Они танцевали в пустом клубеОна шептала чужое имяА он смотрел на ее губыВ ее глаза, что были пустымИВ медленном танго их укачалоБудто на палубе в океанеНа утопающем ТитаникеТанец печальный они танцевалиТам за окномКабриолетыИ неторопливые лимузиныКто-то проносится как ракетаКому-то опять не хватило бензинаОни танцевали в пустом клубеЕе пустота тосковала о прошломА он все смотрел на ее губыИ теплое тело сжимал осторожноИ было рекрасно демяще и сладкоХотелось ему чтобы было так вечно —Как ходит по цирку устало лошадкаНа пальчике тонком мерцает колечко
«И никто не поймет! Никто!»
И никто не поймет! Никто!Почему…я сегодня Саша Шапито!А то!…Я танцую на проволоке медной на канате!Я пою, стихи читаю – вот те! Нате!А потому что!Я – заводная кукла!У меня вместо сердца клетка,В которой живет канарейка!И пока она не сдохла, не протухла!Ла-ла-ла!Не открывай дверцу!Смотри на жемчуга мои издали!Любуйся моими тУфлями,Вышитыми бисером!Золотыми искрами!Поет мое сердцеЛимонными аккордами,Хрустальными осколкамиЗвуки рассыпаются по полу!Не становись около!Я сегодня – заводная кукла!Я сегодня – Саша Шапито!Слушай перламутровые звуки!Только не снимай пальто!Темным переулкомУскользают куклы,Слышишь? Гулко-гулкоЦокают лошадки.Красные улыбки,Сладкие ошибки.На ладони липко —Тают шоколадки.Темным переулкомускользают куклы.
«Она их учила, лечила…»
Она их учила, лечила.От жизни упорно спасала.Она так старалась,Что позабыла,Что для любви спасения мало.
«Душа ригидна – сохраняет образ…»
Душа ригидна – сохраняет образ,Начертанный планетами в натале.И как бы вы ее не исправляли —Она всегда стремится стать свободной —И быть такой, какой была исходно.
«Она вставала пораньше…»
Она вставала пораньше,Пока он еще спал,Гремела посудой, готовила фарш,А он и не знал,Что эти котлеты – ему на завтрак.Он просыпался, потом умывался, потом удивлялся —Я же не ем мяса!И тут начинался скандал!«Ну почему вы не ешьте?Для вас я готовлю!Эти колбаски с перцем и кровью,Эти котлетки с салом и луком —А вы почему-то не ешьте? Вот мУка!За что вы меня ненавидите так,Ты, сын мой любимый, и отец твой – чудак?»А сын отвечал, как обычно бывало:«Мама, я вегетарианец! Я ем мало!Я йогой страдаю! И медитацией!Отстань от меня с твоими котлетами!»«За что вы меня ненавидите?» – этоОбычную песню она начинала.Сын и отец вздыхали усталоИ уходили жить на работу.Она же за ними дверь закрывалаИ принималась петь и кружиться.