Стихия страха
Шрифт:
– Иди сюда, - кивнул я знакомому громиле. Тот нагло ухмыльнулся и отвернулся, сделав вид, что рассматривает вывеску скобяной лавки.
Я подошел сам и ухватил его за локоть, кивнув братьям.
– Больше не смей за мной ходить, - сказал я.
– В твоих услугах больше не нуждаются.
– А меня нанимали не вы, святой отец, - развязно сообщил громила, от него слегка пахло вином.
– Так что...
Я встряхнул его, на что получил болезненный тычок под ребра и согнулся пополам, не в силах вдохнуть. Братья подскочили к головорезу
– Еще раз тебя увижу, отправишься в каменный мешок за... за угрозы Святому Престолу. И за нападение. Убирайся.
– Святоша клятый!
– бросил громила мне в спину.
– Это ты должен от колдунов защищать, а не мы из-за тебя гибнуть... Урод!
Я застыл, потом развернулся и подошел к нему.
– Что ты имеешь в виду? Кто мы? Кто?
Он криво ухмыльнулся мне в лицо:
– Мой напарник... сгорел... на работе...
– он зашелся в хохоте, закашлялся и махнул рукой.
– Только за тобой-то все равно ходить будут. И задницу твою беречь. Не я, так другие. Уплачено! Прощайте, святой отец, - он церемонно поклонился и побрел прочь.
Я стоял, сжимая кулаки и глядя ему вслед. Осознание собственной ответственности за смерти детей, временно отодвинутое на задворки сознания, теперь с удвоенной силой поглотило меня, отягощенное еще одной страшной смертью.
В доме Лидии я застал отца Георга, что принес детям пожертвованные горожанами теплые вещи и лекарства.
– Как Мика?
– спросил я у него, без сил опускаясь на стул.
– Не волнуйся, Кысей, ей уже лучше. Жар спал, так что с божьей милостью она поправится...
– старик горько посмотрел на меня.
– Здание приюта полностью выгорело. На его восстановление уйдет много времени. Я завтра отправлюсь к кардиналу Блейку просить средств на приют...
– Я назначил внеочередное заседание городского совета, отец Георг, и подниму вопрос о финансировании приюта, не волнуйтесь. Святой отец, скажите, вы же наверняка знали профессора Камилли, когда он еще был в сане, епископом?
Лицо старика помрачнело.
– Да, знал. А почему ты спрашиваешь?
– Почему он ушел из сана?
Я с удивлением наблюдал, как отец Георг смутился и покраснел.
– Кысей, почему ты спрашиваешь?
– Профессор Камилли теперь возглавляет кафедру душеведения в Академии. Мне приходится...
Старик покачал головой.
– Держись от него подальше. Он дурной, порочный человек, преисполненный тщеславия и слабостей...
– Отец Георг, просто ответьте, почему он ушел из сана. Что именно произошло?
– Я не знаю подробностей, только слухи...
– выдавил старик, пряча глаза, и я с изумлением понял, что отец Георг мне лжет - впервые в жизни, неумело и жалко.
– А слухи не хочу пересказывать, не мучай меня вопросами. У тебя усталый вид, Кысей. Ты хоть отдыхал? Обедал?
Только после вопроса церковника
– Боже мой, господин инквизитор, что же вы молчали! Я сейчас соберу на стол, я быстренько...
– Не надо, Пиона, спасибо. Я поужинаю у друга.
– Да вы не бойтесь, госпожи Хризштайн нет, вам ничего не грозит...
Я устало вздохнул и ответил:
– Пиона, не принимайте все слова вашей госпожи всерьез. Она не посмеет...
– Вы думаете, я глупая, да?
– вдруг обиделась девушка. Старик Иволги отложил газету, демонстративно сплюнул на пол и вышел из комнаты. Пиона проводила его тоскливым взглядом, ее голос дрожал, но она упрямо продолжила:
– Я прекрасно понимаю, что госпожа шутила. Только вы не знаете ее, господин инквизитор, она... Она ведь в вас влюбилась. А если ей что в голову взбредет, пусть в шутку, но потом она может...
– Пиона!
– резко оборвала ее Тень, вернувшаяся из кухни.
– Иди лучше помоги Мартену, он совсем не справляется с детьми.
– Тень, а что вы здесь делаете? Почему не с хозяйкой?
– Госпожа отправила меня домой, боится, что дом без нее здесь совсем разнесут. Пиона такая неумеха в сущности...
– Впрочем, это и к лучшему, что вы здесь. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы отправиться к профессору Камилли и нарисовать портрет его воспитанника...
– Господин инквизитор, - виновато перебила меня Тень.
– Простите, но в прошлый раз мне перепало от хозяйки за то, что я вам помогала.
– Не волнуйтесь, я прямо сейчас отправлюсь к ней. Госпожа Хризштайн не будет возражать. Если сомневаетесь, то можете поехать со мной.
– Вы меня очень обяжете, святой отец. Мне все равно надо заехать к госпоже, завезти кое-что.
К вечеру воздух прогрелся, было почти по-летнему тепло. Лишь холодный ветер с моря напоминал о приближении осени. Мне хотелось спокойно пройтись по берегу и вдохнуть соленый морской запах, но вместо этого я был вынужден вновь погрузиться в атмосферу скандала в доме Эмиля. Шум ссоры слышался уже на улице, через приоткрытые окна.
– Эта дрянь исполосовала все мои платья, - в лицо Эмилю полетела бесформенная синяя тряпка.
– Их стоимость я вычту из...
– Да как вы смеете обвинять беззащитную девочку!..
Лидия расхохоталась, указывая на Ниночку.
– Беззащитную? О да, просто сама невинность!
– Что здесь происходит?
– вмешался я, поднимая с пола брошенную ткань. Это оказалось порезанное на лоскуты платье, рядом валялся вываленный кофр с одеждой.
– Твоя... знакомая, - выплюнул мне в лицо Эмиль, покрасневший от злости, - имеет наглость обвинять Нину в том, что она порезала ей всю одежду! Она подняла на нее руку!