Шрифт:
Советы поэтов
Слова – жемчужины ума,
Из них я буду составлять
Ожерелье для стиха,
И прозу жизни украшать
Смогу сокровищем своим.
Мне с рифмою легко дышать,
С ней веселей теченье зим
И лет до Леты провожать.
Мы все когда-то ляжем спать,
Уйдёт душа блуждать по свету
И встретит новые рассветы
В иных мирах; но то, что спето
Было в жизненных куплетах,-
Здесь
В умах людей, в просторах мысли;
Нельзя у стройных строк отнять
Бессмертный, вдохновенный смысл.
Вот так один пиит мечтать
Любил, когда стихи творил.
Ходил он с виршами в печать,
Но там, увы, никто не чтил
Его великое искусство.
И он решился на безумство,-
Вызвал умерших поэтов;
(Спиритом рифмач тот был).
Он хотел от них советы
Получить. Всё разложил
На столе; свечу зажёг.
И дыханье затаил,
Ждёт… Явился Блок.
– Аптека, улица, фонарь,
Бессмысленный и тусклый свет.
Всё будет так же, как и встарь;
Живи, дыши, пиши, поэт,
И знай, что толку в этом нет.
Умрёшь, потом опять с начала
Начнёшь дышать, читать, писать.
У этой сказки не финала,
В ней символизм надо искать.
– Ох, тоской от вас несёт.
(Заворчал пиит на Блока).
– От меня? Сюда идёт
Лермонтов с миров далёких.
Демоном он снова стал.
Свет свечи вдруг замерцал,
Холодом подуло в душу;
И писака услыхал
Голос: "Ты меня послушай,
Я скажу лишь пару слов.
Мир подлунный глуп и плох,
Но есть много, много лучших
Неизведанных миров.
Новый разум ты получишь
Там в обителях высоких,
И такой, что для двуногих,
Словно богом будешь."
– Я хотел у вас спросить,
Как мне надо стих слагать?
"Ты об этом говорить
Будешь с тем, кто рифмовать
И за гробом продолжает.
Пушкин лучше понимает
В этом деле; с ним беседуй."
– Здравствуй, молодой повеса!
Чем сегодня отобедал?
Устрицы у вас известны
И игристое Аи?
Ты, наверное, кутил;
Затащил к себе невесту
Молодую, напоил,
Развратил её! Прелестно!
– Я совет хочу услышать.
Подскажите, как писать?
– Да легко! Берёшь тетрадь
И чувствуешь, как Муза дышит.
Главное тут, успевать
За её дыханьем звонким
Рифму резвую вставлять
На листы бумаги тонкой.
Скрипишь пером, не замечая
Ничего вокруг
И поэма возникает,-
Вот так поэзию творят.
Получил совет, поэт?
Некогда мне; на тот свет
Я спешу к княжне знакомой.
Прощай пиит! Пора мне к дому
Свои лыжи навострить.
– Но ведь мы поговорить
Не успели!.. Эх, ушёл.
Как же так? Нехорошо.
Ничего не подсказали.
Я и сам всё это знаю!
– Знаешь? Нет, едва ли.
(Есенин произнёс печально).
Чёрный, чёрный человек
Часто тебя навещает
Среди фонарей, аптек.
В зеркале он зубы скалит;
Посмотри, он здесь стоит.
Видишь его чёрный вид?
Брось-ка ты в него стаканом!
Пусть осколками летит
Он к чертям! Ему по праву,
В пекле ада предстоит
Запекаться! Или трость
В морду его брось,
Прямо в переносицу.
(Я так делал, помогало).
И пиит набросился
На того, кого видал он
В зеркале, – убил стаканом;
Наваждение пропало.
* * *
Ветер ходит по кронам деревьев,
Пожелтевшей листвой шелестит;
Он тоскою холодною веет,
Он о чём-то вздыхает, грустит.
И земля вся печалью объята,
Лужи слёз на лице у неё;
Много ей приходилось здесь плакать,
Тяжко было земное житьё.
Даже небо угрюмо и серо,
Мглою съеден солнечный свет.
Не осталось в картине осенней
Красок радости; грустный сюжет.
Тьма заполнила холст бытия…
Я сегодня оставлю мольберт,
Кисти брошу; зачем рисовать,
Если нет вдохновенья во мне?
Завтра ясная будет погода,
Осень яркою станет в лучах,
Улыбнётся сияньем природа,
Тёплый свет заискрится в очах
У неё; и тогда небеса
И земля, и трава, и деревья
Мне помогут картину создать,
Всё подскажут про свет и про тени.
И художник собрался идти
К дому, а ветер промолвил:
"Ты на сырость и мрак посмотри,
Напиши то, что видишь; заполни
Полотно безысходной тоской,
Неуютной невнятной тревогой.
Чёрной-чёрной густой полосой
Проведи горизонт на убогой
Потёртой бумаге мирской;
Окунись в эту мглу с головой,
К ней ведут все земные дороги."
Обходчик
"Люблю отдалённый гул поездов,
Он эхом в сердце раздаётся;
Зовёт меня в страну ветров,
За горизонт, к сиянью солнца.